Терновый венец

Морриган, обронив рассеянное: «Верно», – провожала мать взглядом. Ох, не поздоровится сегодня Доминику. Отягощало вину лорда то, что уход Леди Ворон он и не заметил. Тихонько хмыкнув, Морриган покачала головой и обменялась с Клио понимающими полуулыбками. Остальные адгеренты Дома остались в блаженном неведении о драме, что разыгралась на их глазах.

Ада наверняка скроется в доме немногим позже Бадб. Судя по сереющему лицу, рассветной ведьме было непросто вынести вид разлагающихся тел, которые усеивали двор, словно свежая рассада. Словно кости – владения кладбищенских ведьм. Или, быть может, причиной ее недомогания стал исходящий от упокоенной стражи смрад. Он лишь усиливался после того, как демоны покидали тело.

Морриган гадала, насколько еще ее хватит. Ада держалась как могла и в качестве стимула то и дело поглядывала на Дэмьена. Облаченный в черную кожу берсерк пусть и досадливо морщился, но пристально наблюдал за ритуалом и никакого внимания на рассветную ведьму не обращал. Бедняжке ничего не оставалось делать, как скрыться в стенах особняка, куда, к счастью, не впускали мертвых или близких к тому. Бадб не в счет.

«Клио, – подумала Морриган, вздрогнув, – тоже».

Пока к ней черепашьим шагом ковылял очередной страж (с потерей веретнической связи многие демоны стремительно теряли способность управлять человеческим телом), Морриган бросила быстрый взгляд на младшую сестру. Клио стояла в сторонке, рядом со смуглянкой Саманьей, и держалась куда лучше Ады, которая была на несколько лет старше и дольше жила в Пропасти. А значит, успела повидать всякое.

Сложно прочитать что-то по лицу, на треть скрытому белой шелковой повязкой, но голубка – фамильяр Клио и ее глаза – не отводила взгляда от Морриган и немертвой стражи. Что-то подсказывало: в спрятанных под повязкой глазах сестры, останься они видящими, Морриган бы прочитала интерес исследователя, пытливое любопытство. Взгляд Клио был бы скальпелем – тем самым, который в прошлой жизни она мечтала держать в руках.

Очередной фомор вырвался из клетки, где прутьями решетки служили человеческие кости. Нырнул в безграничное черное пространство, именуемое миром теней, чтобы затеряться среди собратьев. Что они делали со своей свободой там, где нет ничего живого? Морриган не знала и, наверное, даже не хотела знать.

Невольно вспоминались рассказы Клио о Юдоли Печали, в которой ей, перешагнувшей порог между жизнью и смертью, довелось побывать. Там ничего не было.

Ничего, кроме душ и теней.

Когда поздним вечером Морриган вернулась в дом с едва плещущейся в венах колдовской силой, она выпустила в мир теней две дюжины демонов, оставляя позади две дюжины мертвых тел.

Глава 3 Сны голубки

Сны – вот что олицетворяло для Клиодны Блэр ее новую жизнь.

Жизнь в Пропасти, в особняке Доминика О'Флаэрти – сначала чужом, а теперь… Она даже не знала. Бадб чувствовала себя здесь как дома, особенно если учесть особую с Домиником связь. Морри воспринимала нахождение в Доме О'Флаэрти даже не как вызов – как работу. Сестра в очередной раз ее защитила.

А Клио свое место здесь пока не поняла.

Ослепнув, какое-то время она не видела снов. Точнее, просто не могла позволить себе заснуть настолько крепко. Впадая в дрему, видела пугающий отчего-то белый свет. Сам по себе он не был страшным, хоть и наводил на мысль о смерти. О тоннеле, залитом ослепительно ярким сиянием. Клио, посвятившая несколько месяцев изучению медицинских статей и энциклопедий, знала, что он не более чем галлюцинация умирающего. Причуды мозга, в который перестает поступать кислород, нарушая, как следствие, работу височной доли, либо же результат активности умирающих клеток. Но когда видишь белый свет собственными глазами… вернее, собственным внутренним зрением, все научные умозаключения кажутся ерундой.

Однако больше всего Клио страшило ощущение стремительного водоворота, который упорно затягивал ее куда-то. Чувствуя себя безвольной песчинкой, не зная, что ждет ее там, на глубине, она сопротивлялась этой дреме. Запрещала себе засыпать.

Лишь разговор с Ведающей Матерью, что подарила Клио не только глаза, но и чудесного белокрылого фамильяра, помог ей перестать бояться снов. И они словно отплатили Клио за доверие, став причудливее и ярче, размыв границы между собственным и чужим сном.

Вот и сейчас, лежа в кровати, Клио одновременно находилась под сенью дерева-великана. Лес всегда был декорацией Ведающей Матери – или та могла контролировать собственные сны, или ничего, кроме дома, ей не снилось. Чаще всего, как сейчас, это был Неметон – священная для друидов и лесных ведьм роща.

Веда сидела на голой земле, сухопарая, босая, в легком платье цвета слоновой кости. Шелковистый ветер трепал ее волосы – седые и вьющиеся, они доходили до середины бедра. Окружающее лесную ведьму пространство наливалось сочной зеленью травы и пестрело красными точками спелых ягод.

Здесь, во снах, Клио была зрячей. Здесь она смотрела на мир собственными глазами. И казалось, без взгляда белой голубки он был чуточку тусклей.