Терпень-трава

– Чё, дядь Жень! – Мишка мгновенно возникает в дверях. За ним тут же появляются и остальные… его защитники и оруженосцы. Обозначились в дверном проеме, как на фотографии. У всех на лицах чистое, восторженнозадорное утро. С подписью под фотографией – «доброе утро, страна», называется. Вера Никандровна, главбух, с любопытством вертит головой от меня к ним и обратно, ничего не понимая, блестит стёклами очков. И лицо на ней соответствующее…

– Это твоя работа? – Грозно спрашиваю, указывая на бумагу.

– Какая работа? – вытягивая шею, спрашивает Мишель.

Вижу: я львом рычу, а у них, паршивцев, ни тени страха, ни должной пугливости. Совсем меня не боятся!

– С деньгами! – Так же грозно спрашиваю я.

– С деньгами… – пару секунд Мишкино лицо выражает задумчивость, острое недоумение и озадаченность, потом вдруг – эврика! – расплывается в восторженной широкой улыбке. – А!.. Так, получилось всё же? Получилось! Ур-ра! – Взвизгнув от радости, кричит. – Мы сделали их, Палыч! Сделали! – Пляшет от восторга, в танце изобразив тот, известный, вульгарный киношный жест – согнутая рука в кулаке, другая на её бицепсе, – за ним, копируя радость, пляшет и вся свита… Вот, архаровцы!

И Вера Никандровна, главбух тоже, я вижу, готова с ними в пляс пуститься. Тоже довольна, кажется. Один я не в меру суров.

– Сто-оп, р-рота! – рявкаю, вспомнив армейские замашки. – Смир-рно!

Подействовало. Наступила звонкая тишина. Лица ребятни соответствуют команде, даже очки Никандровны на нос спрыгнули, на меня настроились…

– Ты понимаешь, что ты натворил, а? – обращаюсь к Мишелю.

– Что? – Спрашивает он.

– Не понимаешь! – Тоном следователя, которому уже всё абсолютно ясно и понятно в игре преступного злодея, приказываю. – Рассказывай нам, как ты это сделал? Расказывай-рассказывай, нам это интересно!

– А что тут сложного? – начал рассказывать Мишель. – Я же вижу, чего у нас здесь не хватает… Ну, в жизни…

– Дальше.

– Ну я и послал письмо Наташке, дяди Серёжиной дочери. Она моя… ну вы знаете… это… Хорошая знакомая моя. Вот. Объяснил ей исходные данные, дал пароли, реквизиты. Она ж…

– Где ты их взял, пароли и прочее? Как это возможно?

– А чё их брать, они у Веры Никандровны на стенке на листе крупными буквами написаны… Не тайна.

Главбух испуганно заёрзала, оправдываясь, пробормотала:

– Чтоб не забыть, я, Евгений Павлович, это…крупными буквами… реквизиты наши написала… перед глазами чтоб… А что?

Это мне понятно, я другое в толк не возьму. Также сурово обращаюсь к Мишке:

– Где ты реквизиты отцовской фирмы взял, я спрашиваю, где? как?

– А, отцовской! – Обрадовано восклицает Мишель. – Так это ж совсем просто… У нас же дома, в его кабинете, классный Макинтош, и у меня тоже Пентиум, вы ж знаете, и Интернет, и локальная сеть есть. Мы друг другу письма всё время писали, – в тоне мальчишки проскочила грусть, – когда папа задерживался на работе и поздно приходил. А у меня – вы ж знаете – режим. Ещё десять – а мне уже и спать нужно. Распорядок.

Лица сельской ребятни светились превосходством и иронией: у отца пальто макинтош, а у Мишки пентиум какой-то, от этого и спать в такую рань… хе-хе-хе, смешно.

А я вижу, соскучился Мишка по родителям, сильно скучает, надо бы повидаться им, думаю.

– …И всё, – простодушно заявляет Мишка, и голос вновь приобретает будничный, деловой оттенок. – Там делов-то, Евгений Павлович, на две минуты. Но Наташка ещё быстрее меня, наверное, сделала: она лучший программист колледжа, хакер, в смысле.

– То, сказал, девушка она, то хахель она какой-то. Миш, ты говори нам понятно. – Теряя нить разговора, взмолилась главбухша Вера Никандровна.

– Не хахель, а хакер, взломщик, то есть. – Пояснил Мишель.

– Что ты говоришь Миша! – испуганно всплеснула руками Никандровна. – Ужас-то какой! Ты и с преступниками там, плохими, в своей Москве, знаком! Которые квартиры и кассы взламывают, да?

– Хуже, Вера Никандровна! – подлил я масла в огонь. – Хуже.

Но по реакции ребятни вижу, не так допрос веду, не туда результат загибается. Они на своего предводителя, на Мишку, глядят с ещё большим уважением и обожанием.

– Да почему хуже, Палыч, – словно обидевшись, защищается Мишка. – Те, бандиты, людей простых грабят, а хакеры, это хорошие и полезные люди, и для страны нужные. Они любую программу, в любой точке мира вскрыть могут, любые коды взломать, любую защиту пройти… Все вражеские секреты узнать могут… Людям помочь. Они очень умные и начитанные, они столько разных иностранных языков знают, и программы специальные. И Наташка такая. Да у неё дипломов этих, за время учёбы, все стены здесь можно заклеить, да! Она на спор, куда угодно влезть может, хоть в Центробанк, хоть в ЦРУ. Однажды…

– Куда? – с ярким испугом переспрашивает Вере Никандровна.

– В Американский разведывательный центр. – С нажимом, поясняю ей.

– Свят-свят, Мишенька, туда-то нам на кой… – отмахиваясь руками, запричитала главбухша. – Это ж, кто его знает где!..