Терпень-трава

Она стала оптимистичней. Но ближе всего, пожалуй, радостней, задорней. Потому что дело у людей появилось, заботы. Не абстрактные или виртуальные, а самые что ни на есть реальные. Настроение у селян заметно улучшилось, как у десятиклассников перед окончанием школы, как у солдат перед дембелем, как у новобрачных перед… перед… Более точные сравнения, пожалуй, можно и не выискивать, все жили в предощущении большого праздника. Праздника доброй и привычной работы. Ра-бо-ты! Ну, правда, гляньте вокруг!

Техника, которая вернулась, на своё село уже работает? На своё! Механизаторы (уж и забыли это название) все трезвые? Все! Солярка есть? Есть! Трактора не ломаются? Нет! Трактористы оплату натурой не требуют? Нет! Разве это не показатель? Показатель. Ещё какой показатель. К этому, расчётные счета разблокированы, село без долгов – беспримерный случай! – бухгалтерша до сих пор от счастья в себя придти не может. Председатель как белка в колесе крутится, делами села – виданное ли дело! – делами села занимается! О!.. Причём, не пьёт, не курит мужик, не матерится! По утрам – многие специально выходили на это явление посмотреть, проверить, не врут ли! – с сельскими пацанами, детворой, кроссы бегает, зарядку с ними, и всё такое прочее! Это как вам, не показатель… ёшь его бей… показатель! На людей не орёт, кулаками перед носом не машет, шашни разные не водит, главное, не ворует!.. Это ли не в радость людям! В радость! Конечно, в радость!

Одна беда – сухой закон. Вот это, блин, да! Прямо в десятку постановлением этим кому надо попали. Как под дых! Как ниже пояса! Многие мужики уже и горько жалели, что обмишулились тогда, проголосовали единогласно – вот же-ж, советская привычка, мать её! – надо было воздержаться, подумать, а теперь… И если в начале к постановлению относились довольно скептически, так это, ну выгонят из села, какая кому, хрен, разница: что дома в штанах шары гонять, что в городе пустыми карманами шелестеть. Один хрен, голый васер. То сейчас, когда трактора на личных огородах бодро пропахали заскорузлую сверху землю, под картофель и другую какую овощную домашнюю продукцию, щедро прихватив и в глубь, и в ширину от бескрайних заброшенных полей; крыши, у кого прохудились, заблестели свежей зеленью рубероида – пока рубероидом! – как пообещал председатель; тут и там, воспряв, гордо топорщились поднятые заборы, радостно мозоля глаза свежей штакетиной; передвижная электростанция – вот, действительно, светлый луч в тёмном царстве – уж не чаяли! – вечерами исправно тарахтит… Телевиденье пусть и не доходит, но радио трещит всегда, особенно «Маяк». Это ли не перемены? Перемены, перемены, они, и обсуждать тут нечего. В глаза только людям посмотри и всё станет ясно. А если ещё и прислушаться, вечерами, уже и музыка порой слышна… Да, музыка! Да-да! Да чтоб всем провалиться, если вру!

Ну, вот сейчас… слышите? Слышите?!

«Бу-бу-бу» какое-то, где-то вдалеке, низко так, басовито. Будто сердится кто, или звуком бодается… Ааа… теперь другое… весело, озорно, но пискляво: тили-тили… Пискля какая-то. Гармошка вроде. А вот они уже и вместе: «бу-тили-бу-бу»… Кто не понимает, это местный духовой оркестр. Не что-нибудь, а именно духовой оркестр! Концертную программу местные музыканты к празднику репетирует. По приказу! К какому празднику? Как, к какому!.. У мм… эээ… Да не важно к какому, ко всем! Если люди ожили, народ, то есть, значит их теперь много будет, праздников. Должно быть много. А как же! Маслом кашу не испортишь! Если она есть. То есть был бы оркестр… вернее, настроение! А настроение – это жизнь! И оркестр, он – тут как тут! Готов уже! Вот! Ну может это и не оркестр ещё, не полный такой состав, смешанный. Но если есть воображение, хотя бы чуть-чуть, с пилорамой уже не спутаешь. Потому что музыка. Живая, причём. Ожившая, то есть.

Жизнь потому что зашевелилась! В головах, сердцах, где и ниже, везде…

Как водоворот такой – радостный – рулетку в людских душах крутанул. И как же это она хорошо зашевелилась, милая! Как вовремя! Уж думали всё, копец, каюк всем! Приехали! Гвозди уж на крышку домовины по посёлку друг для друга собирали… И на тебе! Оказывается, нет! Можно ещё пожить на белом свете, поработать, жизни порадоваться… И не шутка, вроде. Всё поворачивалось к людям своим благостным передом. Шло селянам навстречу, как добрый сон в руку, как хороший родственник, приветливо раскинув руки и улыбаясь… Сошли вроде с чёрной полосы-то – люди! – сошли… Теперь бы только… «Эх, жисть наша жестянка!»

Старики селяне поняли: «Куй железо, пока горячо», «Бери быка за рога»… Бери её тёпленькую, пока даёт… в смысле – пока она не опомнилась… Уточним: мы про жизнь говорим, только про неё!