Терпение дьявола

Лудивина, Сеньон и Гильем бежали в высокой траве, стараясь дышать ровно, чтобы не закололо в боку и не рассеялась концентрация. Все трое не спускали глаз с темного силуэта фермы, готовые в любую секунду броситься на землю или вступить в бой. Группа Жан-Луи Эрто остановилась сбоку от дома и ждала, пока Ив со своими людьми займет позицию. Лудивина подняла кулак, сигнализируя о том, что они на месте и ведут наблюдение за остальными постройками.

– Сеньон, смотри за сараем, – приказала она. – Гильем, на тебе амбар и стойло. Я веду наблюдение за автоприцепом. Не двигаемся с места.

Все тяжело дышали и держали оружие стволом в землю, готовые вскинуть его при первой же необходимости.

Парень из команды Эрто подобрался к освещенному окну фермерского дома и заглянул внутрь, затем энергично кивнул товарищам на входную дверь. Эрто с остальными, приблизившись к крыльцу, дождался подтверждения от разведчика – тот еще раз заглянул в окно и на этот раз поднял большой палец. Один жандарм открыл дверь, Эрто первым стремительно переступил порог, а за ним в логово Михала Баленски бросились четверо подчиненных с криком «Жандармерия!».

Лудивина пристально смотрела на темный силуэт автоприцепа.

Из дома донеслись хлопки выстрелов, приглушенных стенами; белые вспышки за окнами осветили на несколько мгновений двор. Затем ферму сковала страшная тишина.

Лудивина, выхватив из-за пояса рацию, вызвала Эрто и его людей.

Рация ответила статическим треском.

Откуда-то наползло облако, в мгновение скрыв луну, которая все это время таращилась на них серебристым, блестящим от любопытства огромным глазом, тускло освещая фермерские постройки и окрестные поля.

Тишину по-прежнему ничто не нарушало.

23

Где-то в ночной темноте затявкала лиса. Тявканье перешло в скорбный вой, показавшийся Лудивине мучительным стоном.

Она обернулась к Сеньону и Гильему.

– Почему Ив не отвечает? – озабоченно спросил здоровяк.

Лудивина еще раз вызвала по рации Эрто, затем Ива, но опять услышала только неприятное потрескивание.

– Черт, – буркнула она. – Идем в дом.

Сеньон схватил ее за плечо:

– Дождемся подкрепления. Если парни попали в ловушку, втроем туда соваться нельзя!

– А если девушка там и он держит ее в заложниках?

– Лулу, ни у тебя, ни у меня нет для этого спецподготовки. – Сеньон пристально смотрел на нее, глаза белели в темноте.

– Почему майор тоже не отвечает? – подал голос Гильем. – Может, проблемы с радиосвязью?

В этот момент из дома вышли двое жандармов, качая головой. Вид у обоих был вполне нормальной – похоже, в перестрелке никто не пострадал. Один из них поднял вверх большой палец, глядя в сторону группы Лудивины.

– Ну вот, проблемы со связью! – с облегчением констатировал Гильем. – Парни его взяли!

– Надо обыскать сарай, – сказал Сеньон.

– Сначала автоприцеп, – возразила Лудивина.

Михал Баленски провел в автоприцепе почти полдня, не выходил оттуда несколько часов, и нужно было выяснить, что он там делал. Может, у него там разделочный цех с инструментами из личной коллекции? А то и с чем-нибудь пострашнее…

Лудивина встала у двери автоприцепа спиной к стенке, Сеньон взялся за ручку и коротким резким движением распахнул створку. Лудивина, ступив на подножку, шагнула внутрь, в одной руке держа перед собой фонарик, в другой – «зиг-зауэр», нацеленный в неизвестность и готовый сеять смерть ради ее защиты.

В ноздри ударил запах со свежим металлическим привкусом – так пахнет в мясницких лавках, но здесь вонь была концентрированная до одури, пронзительная и едкая. Зловещая.

Луч фонарика мазнул по грязным стенам, заляпанным темными пятнами, в подтеках и брызгах – одни были старыми и подсохшими, другие казались недавними. Кривыми спиралями с потолка свисали причудливые сталактиты – Лудивина не сразу догадалась, что это мухоловки. Здесь были десятки таких клейких лент, повсюду, и тысячи мушиных трупов. Не только трупов – некоторые еще барахтались и слабо жужжали на этих омерзительных гирляндах. Сколько же лет Михал Баленски должен был собирать свою гнусную коллекцию, чтобы накопилось столько экспонатов?..

В центре автоприцепа занимал значительную часть пространства тяжелый буковый стол, застеленный куском белого полипропилена. В круг света от фонарика попали сотни порезов на скатерти; кое-где их края были покрыты бурой каймой… Лудивина поняла, что это огромная мясницкая разделочная доска и что она множество раз служила по назначению.

Потом свет заиграл бликами еще на одной коллекции – ножи, топоры, резаки, сверкая начищенными лезвиями, висели на длинной планке вдоль стены…

Лудивина затаила дыхание.

Она медленно поворачивалась вокруг своей оси, выставив перед собой фонарик. Длинная полка над столом была забита флаконами и банками с какими-то химикатами, сбоку на ней лежала стопка прозрачных пластиковых пакетов и аппарат для вакуумной упаковки. Для упаковки определенного товара…

На полу были свалены большие ведра с буро-красными следами их недавнего содержимого.