Терпение дьявола

Но иногда появлялись смельчаки, которые надеялись, что в глубине болот все же есть хабар посущественней – вроде «хрусталя» или «белого обруча». Но такие искатели уходили и пропадали без следа. А искать их тела никто, разумеется, не собирался – сгорели на работе. Бывает.

Сейчас первым шел бригадир. Напряженно глядя вокруг и периодически сверяя свои наблюдения с картой в наладоннике, он медленно, но верно прокладывал путь среди колышущихся «горелок». Иногда Шалый останавливался и, подняв руку, придирчиво осматривал совершенно, казалось бы, безобидную кочку осоки или тоненький ствол кривого дерева. Вслед за ним останавливался шедший вторым Кузя, а там и вся вереница, растянувшаяся на полтора десятка метров.

Сапсану, как, разумеется, и остальным сталкерам, даже не приходило в голову поторопить бригадира или обвинить того в излишней осторожности. Только идущий перед ним Питон обернулся во время очередной остановки и спросил:

– Че тормозим-то, епа, каждый раз? Можно же бросить что-нибудь и проверить.

– Нельзя, – ответил Сапсан, смахнув со лба пот. – Чувствуешь, какая парилка вокруг? «Горелки» слишком тесно стоят. Одну разрядишь, она заденет остальные, и тут такое начнется, что любой крематорий обзавидуется.

– А-а-а.

– Ага. Ты, кстати, автомат на предохранитель поставь.

– На хрена?

– Выстрелишь случайно, и все в шашлык превратимся. Пуля минимум сквозь десять «горелок» пройдет, пока полностью не расплавится.

– Я случайно не стреляю, – самодовольно ответил спортсмен. – Так что не ссы.

– А ну ставь! – раздался из-за спины Сапсана угрожающий голос Татарина. – Умник тут нашелся!

– Поучи еще, – буркнул Питон. Но флажок предохранителя на «калаше» все же перевел.

Следующие полчаса брели без остановок. Глядя на колебания горячих потоков, Сапсан невольно вспомнил, как любил смотреть на такие же воздушные волны, лежа под палящим летним солнцем на маленьком пляжике возле речки, протекавшей рядом с бабушкиной деревней под Симферополем. Мог ли тогдашний шкет подумать, что спустя двадцать лет он, рискуя жизнью, будет ползти грязный, уставший и потный по мокрым чавкающим кочкам, уповая на знания и удачу неизвестного, в общем-то, проводника?

Нет, Сапсан не сомневался в опыте Шалого. В Зоне естественный отбор работает намного жестче, чем в большом мире вне Периметра. Недотеп, неумех и просто дураков Зона очень быстро смахивает со своего покрытого аномальными струпьями радиоактивного тела. И возвращающиеся из очередной ходки бродяги, и устраивающиеся на ночлег жильцы – все они, прожив очередной день, становятся, как говорит Профессор, олицетворением поговорки, гласящей, что «то, что нас не убивает, – делает нас сильнее». Сапсан не знал, откуда Профессор стянул эту фразу, но каждый раз, вспоминая свой предыдущий день, убеждался в ее правильности. И боялся. Боялся, что однажды, уверившись в собственном всесилии, допустит ту единственную ошибку, которая станет роковой. Или, что не менее плохо, эту ошибку допустит ведущий его проводник. Например, Шалый.

Придя к такому неожиданному выводу, Сапсан с удвоенным вниманием оглядел неказистый болотный пейзаж, изредка задерживая взгляд на бликах редких «черных брызг».

Солнце уже слабо сопротивлялось появившимся на небе тучам, явно вознамерившимся разразиться холодным дождем. Будет очень хорошо, если мощи небесного светила все же хватит, чтобы продержаться до того момента, когда группа наконец выберется из Жженых топей, – в пасмурную погоду атмосферные колыхания «горелок» сливаются с окружающей серостью, становясь практически незаметными для человеческого глаза. Тогда останется надежда лишь на маркеры аномалий в наладоннике бригадира.

Питона или идущего перед ним Колоду такие треволнения наверняка не беспокоят – слишком мало прошло времени, чтобы они в полной мере поняли опасность своего нынешнего положения. Интересно, как бы зэки отреагировали, увидев, с какой скоростью обугливается попавшее в «горелку» человеческое тело?

Сейчас они, по прикидкам Сапсана, как раз огибали Агротех – хлебное место многих бродяг. Сам Сапсан тоже больше всего любил заколачивать свою деньгу именно здесь. На Агротехе водилось достаточно большое количество артефактов средней ценности, а изредка попадались и весьма редкие экземпляры.

Свое название эта территория получила за то, что на ней располагался большой комплекс заброшенных зданий бывшего научно-исследовательского института «Агротех». Когда-то считалось, что этот НИИ занимается сельскохозяйственными изысканиями, но после Посещения в девяносто первом году, когда до внутренних документов института добрались не бюрократы-чиновники, а разведывательные группы умных и потому до неприличия секретных контор, выяснилось, что отчеты о новейших видах кабачков и скороспелых помидорах являются грамотно составленными «филькиными грамотами».