Терпкий аромат полыни

Милая Кларисса,

Прости, что я так долго не отвечала на твое письмо, особенно если учесть, как тебе тяжело приходится из-за инфлюэнцы. Слава богу, у нас нет ничего подобного. Надеюсь, она не сможет перебраться через Ла-Манш, но боюсь, что солдаты могут привезти ее с собой.

Я не отвечала тебе не из-за лени. Наоборот. Я была очень занята. Сажала лук, пахала, рыхлила землю… как работница на ферме. Ты бы удивилась, глядя, как я управляюсь с плугом, запряженным огромными лошадьми.

Но на самом деле я не писала из-за того, что не могу найти слов для последних новостей. Моя жизнь разрушена, Кларисса. Я писала о своих надеждах, мечтах, о браке с Робби и жизни в Австралии. Ничего этого не будет. Он погиб, погиб как герой, направив обреченный аэроплан подальше от деревни.

Но это еще не всё. Мне тяжело это писать, и я прошу тебя не показывать это письмо никому — в первую очередь моим родителям. Я в положении. Я умираю от стыда, когда пишу эти слова, но все же радуюсь, потому что у меня будет ребенок от Робби. Частица его живет. Но, как ты можешь понять, я не представляю, что меня ждет в будущем. Разумеется, я не смогу вернуться к родителям, которые ясно дали понять, что думают о таких женщинах. Прямо сейчас я живу в маленьком коттедже на краю поместья у Дартмурской возвышенности. Его владелица, леди Чарльтон, оказалась удивительно понимающей. Я помогаю ей в саду и делаю каталоги для коллекции ее мужа, а в обмен получаю жилье. Для остальных жителей деревни я — миссис Керр, вдова. Я надеюсь, что…

Услышав стук в дверь, она отложила перо, подумав, что это Алиса или Симпсон с углем. Открыв дверь, Эмили увидела странного человека. Куртка на нем была подвязана шнурком, на лохматой голове сидела старая бесформенная шляпа, а лицо наполовину скрывала нечесаная борода. Пахло от него так, что Эмили отшатнулась.

— Чем могу помочь? — спросила она, думая, что ей самой, пожалуй, никто не поможет. Даже если она начнет кричать, ее не услышат.

— У меня палец болит, — заявил мужчина и сунул руку ей под нос. На пальце виднелся огромный желтый нарыв, а вокруг все покраснело и распухло.

— Выглядит неприятно. Возможно, вам стоит обратиться к врачу.

— Я к докторам не хожу, — нахмурился он, — они денег хотят. А ты разве не она?

— Простите?

— Знахарка. Травница. Так на воротах написано.

Эмили казалось, что он говорит на иностранном языке.

— На воротах?

— Ну да. У бродяг есть свои знаки, и другие их читать не умеют. Мы-то знаем, где нас не прогонят. На твоих воротах написано, что это дом знахарки.

Это было настолько невероятно, что Эмили засмеялась.

— Я не знахарка. Но ваш палец действительно жутко выглядит. Заходите, посмотрим, чем я смогу помочь.

Он тщательно вытер ноги, прежде чем войти. Эмили посадила его у огня и поставила чайник на плиту. Нашла свой маникюрный набор — очаровательный парижский набор в сафьяновом чехле, один из подарков на совершеннолетие. Ошпарила кипятком ножницы и пинцет. Отрезала полосу от чистого полотенца, которое ей дала миссис Трелони. За него придется заплатить, но ведь не могла она не помыть незнакомцу руку — он может умереть от заражения крови.

Вблизи палец выглядел еще хуже. Обмывая его горячей водой, она морщилась.

— Думаю, стоит вскрыть нарыв.

Он кивнул.

Эмили сделала ножницами крошечный разрез, и из него брызнул гной. Она расширила разрез, пока весь гной не вышел, поднесла руку ближе к лампе и пинцетом вытащила что-то из раны.

— Вот. У вас в пальце застряла заноза.