Терра Инкогнита

— Сью, ты там братиков нашел? — наконец выдавила из себя она, вовсю размахивая ладонями, чтобы остудить раскрасневшееся от смеха лицо. — Мне тебя одного выше крыши хватает, как с пятью быть — не представляю.

— Нас — Мальборо — четыреста человек, считая женщин и детей, сестричка! И наша семья не самая большая. Данхиллов, например, под тысячу будет… А всего семей — семдесят семь, это не считая американских и африканских. Но с теми мы редко держим связь… — пояснили лихие демоны, совершенно растаявшие под лучами обаяния Алисы.

— Вы — продукты генной инженерии антарктов, — безапелляционно заявила Кавальери.

Шелта поцокали зубами и покивали, а Боуи сказал в своей манере:

— Мы — продукты генной инженерии антарктов. Какая умная у тебя девочка, бро!

— И глаза у нее красивые, — заулыбались шелта. — И всё остальное тоже красивое!

— А еще она на машинке умеет! — отрезал Виньярд. — Вот приедем на Дон, познакомлю — она вам плешь проест за пару дней, посмотрю, как запоете тогда!

— Вот значит как, Сью! — Алисы сделал грозный вид. — Я трачу на него лучшие годы, увольняюсь с перспективной работы, сажусь в десантную капсулу, а он… Сбегу от тебя в табор к цыганам!

— Табор — это прошлое тысячелетие, — усмехнулся Боуи. — Сейчас поезда куда актуальнее. Но ты это, сбегай, не сомневайся. У нас тут весело, полно танцев, песен, интересной работы и сплошные приключения.

— Виньярд, это точно твои родственники, слышишь? Весело, полно работы и приключений — всё как ты любишь. И постоянно носятся туда-сюда как умалишенные! — наморщила нос Алиса.

— Всё, как ТЫ любишь! — подмигнул ей Сью.

— Всё, как я люблю, — в манере Мальборо подтвердила Кавальери.

* * *

Во всем был виноват папаша.

Или не так: за всё нужно было благодарить папашу. Другого ответа у Сью не было. Когда срач на Земле достиг пика — а это примерно через двадцать лет после отлета Сью на «Кашалоте», и большая часть антарктических технократов покинула планету, Виньярд-старший прибыл на ледяной континент на огромном ледоколе, и схватил в охапку слабо трепыхающуюся женушку, которая потеряла научный задор и до его явления с далекого Плутона пребывала в тихой депрессии.

Перед глазами парня так и представала эта картина: вот незабвенный родитель дарит ей кулон с кристаллами с Урана, цветы с оранжерей Цереры, берется за гитару и поет одну из своих невыносимо сентиментальных песен, трясет роскошной седой шевелюрой, признается в вечной любви — и тут же излагает свой дикий план. И она, как всегда, ведется. Так что чета Виньярдов с немногими присными собирает биоматериалы, реактивы, оборудование с Горы Вечерней и других станций, грузит на ледокод и отправляется на остров Ирландия.

Именно там, в странном местном кочевом племени они развернули свои генетические манипуляции — точно такие же, которые позволили сделать из их сына. И сотня или две детей через какие-то пятнадцать-двадцать лет стали родоначальниками народа шелта — предтечей грядущего возрождения цивилизации. Научить молодежь культивировать из плесени пенициллин в поллитровой банке, собирать из жестянок на коленке паровой двигатель или из говна и палок — печь для выплавки стали? Почему бы и нет — у них ведь был родной сыночек, на котором образовательная программа была отработана!

Шелта (или пэйви, джипси, ирландские цыгане — их по разному называли в разных странах) всегда были замкнутым сообществом и плевать хотели на то, что происходило в окружающем мире. Они держались друг за друга, за родственные связи и за свой образ жизни. Скитальцы не боялись бить морды и стрелять в ответ на агрессию в свой адрес — и именно поэтому им удалось пережить все бедствия и катаклизмы, а генетическая бомба, заложенная в их ДНК делала их непревзойденными стрелками и акробатами, и даровала власть над нервной системой. Самоконтроль, фотографическая абсолютная память — всё это давало народу поездов удивительные преимущества.

А потом эта сладкая парочка куда-то исчезла. Ходили слухи, что шелта были не единственным их проектом — складывать все яйца в одну корзину — это ведь так непрактично! Говаривали, есть какой-то свирепый народ на далеких южных островах, которому подвластны суда на паровом ходу, и еще — другие племена, особенные и странные.

— Вот, гляди… Это они — наши первые Учителя, — Боуи ткнул пальцем в живописный портрет в углу.

Сью, прищурившись, смотрел на мужчину, так удивительно похожего на Лиама МакМагона, и на женщину — похожую на самого Сью. Чувства были странные. Ну да, большая часть детей имеет некий пиетет перед родителями, считает свою семью особенной… Но оказаться прямым потомком местночтимых святых — это было слишком.

— Проклятье, — сказал один из шелта. — Я только сейчас заметил. Ты реально — их сын, бро?

— Судя по всему — да, — Виньярд запустил пальцы в волосы.