Terra Interna

Следовательно, всё это маленькое существо нацелено на устранение голода. Все рефлексы так или иначе направлены на реализацию этой цели. Приведу лишь некоторые примеры. Итак, начну с хватательного рефлекса: ребёнок крепко хватает палец, вложенный в его ладошку, если забыли. Возникновение этого рефлекса я связываю с необходимостью вцепиться в шерсть матери обезьяны (с этой точки зрения, это ещё и рефлекс защиты и самосохранения), а для ног – это рефлекс Бабинского[61]. Он отражает у человека пирамидную недостаточность[62], незрелость пирамидных влияний. При раздражении подошвы пальцы на ножках разводятся веером. У обезьяны потом была возможность вцепиться и ногами в шерсть, люди эту способность потеряли, поэтому она осталась рудиментом. Хватательный рефлекс, наверное, один из самых старых и устойчивых. Схватившись крепко за шерсть, детёныш сам себе давит на теноры ладоней, при этом открывает рот (у людей этот рефлекс носит имя Бабкина[63]). Это первая фаза поиска соска. С открытым ртом, пытаясь на своих руках подтянуться к соску, двигая ножками и натыкаясь на части тела матери подошвами (возникает рефлекс ползания, или рефлекс Бауэра[64]). Благодаря таким усилиям и рефлексам ребёнок добирается до места, где расположены соски, хотя их ещё надо найти.

4 декабря (четверг)

Его личико упирается в шерсть, она щекочет его около открытого уже ротика, и детёныш благодаря поисковому рефлексу ищет сосок. Глазки его закрыты, поскольку щекотание шерсти и мягкие соприкосновения запускают надбровный рефлекс. Найдя сосок, свою работу сделают сосательный и сопряжённый с ним глотательный рефлексы. И вот, наконец, голод утолён, ребёнок доволен и засыпает, чтобы через несколько часов вновь захотеть есть – и всё повторится.

Рефлексы опоры и автоматической ходьбы – это, как мне кажется, рудимент, который связан с более продолжительной беременностью у наших предков, когда ребёнок мог вставать уже при рождении. Но это лишь догадки.

Аналогии по приведённым рефлексам представляются мне достаточно убедительно. Хотя это моё видение картины, представление о филогенезе и эволюции.

Потом появятся другие рефлексы. Они идут от более филогенетически молодых структур нервной системы, более организованных и сложных. И все археорефлексы будут подавлены. Однако, когда нервной системе плохо, эти рудименты напомнят о себе (при инсультах, в коме, инволютивных и деструктивных изменениях в мозге). Потом вспыхнет, осветит сознание неокортекс[65], сформируется вторая сигнальная система. Человек научится говорить и понимать смысл слова, и это окончательно будет отличать его от животного. А пока, в колыбели, у груди матери, он почти ничем не отличается от маленькой обезьянки. Он слаб и беспомощен.

Такие картины рисует моё воображение, подкреплённое медицинской теорией. И это происходит всегда, когда я определяю рефлексы у грудных детей. Вижу полотно, на котором заботливая мать-обезьянка кормит и защищает своего детёныша. За тысячи лет до нашего времени, в сердце Африки. Готов дискутировать на данную тему очень долго, ибо вопрос почти риторический.

Как же это символично в преддверии Года обезьяны.

Так, в размышлениях и осмотрах, проходят мои будни среди новорождённых. Кроме того, я смотрю других интересных пациентов. Недавно вот пальпировал у одной 17-дневной девочки селезёнку до 4-х см ниже левой рёберной дуги. В общем, любопытно.

6 декабря (суббота)

Время пролетело незаметно, короткий цикл по болезням новорождённых подошёл к концу. Нужно признать, что я с пользой для себя провёл время, т. к. во время учёбы в академии неонатология прошла мимо меня. Подходить к такого рода пациентам мне было даже боязно, а теперь вот это утраченное звено восполнено. Грамотно осмотреть и предположить патологию, назначить лечение я смогу. Мне даже понравилось работать, и впереди меня ждёт родильный дом и работа с ещё более маленькими пациентами.

7 декабря (воскресенье)

Посвятил ничегонеделанью.

8 декабря (понедельник)

В этот воскресный день не могу не рассказать о причине моей слабости знаний по неонатологии во время моего студенчества. Просто с преподавателем неонатологии, доцентом Шахтеровой, мне не повезло. Почти с первого занятия на пятом курсе у нас сложились неприязненные отношения. Я показался ей выскочкой и «деревней». И после она обвиняла во всех грехах при первой же возможности. Такая вот, мягко говоря, нехорошая женщина. Поэтому ноги на занятия к ней у меня не шли, желания познавать неонатологию не было. И всё это к вопросу о том, как важно иметь нормальных учителей.

9 декабря (вторник)

Девятое декабря был днём трёх «П».

Первое «П» – поздравить мою давнюю пациентку М. М. исполнилось тринадцать. Я выслал ей по почте огромную открытку с пожеланиями и бандану тёмно-зелёного цвета с огурцами. Очень надеюсь, что письмо она получила, а подарок пришёлся ей по вкусу. Хотя я знаю, что она любит подобные вещи.