Terra Mirus. Тебе не кажется

О том, что соколиный правитель выбрался за пределы планеты и взорвал космический корабль, а ищейки благодаря Илоне утопли в земле, фея узнала уже постфактум, услышав победные вопли с поляны. Потом увидела нефилимов, что сидели под охраной Киры у входа в крепость прямо на голом камне. А затем Гелиос попросил воды, и Июлия убежала на кухню, где, пошарив в холодильнике и шкафах, нашла и кинула в стеклянный кувшин дольку лимона, сыпанула сверху щедрую горсть замороженной малины и залила водой. Прихватив тарелку с двумя последними сырниками, фея вернулась в комнату и застыла на пороге.

Постель с горой смятых одеял была пуста, а балконная дверь широко распахнута, и по комнате гулял холодный ветер. Июлия шагнула к окну и увидела, как страдалец, еще десять минут назад лежащий пластом, бредет в сторону купальни. Он пошатывался и едва переставлял ноги, но все равно упорно шел вперед.

Кувшин выскользнул у девушки из рук и со звоном упал вниз, расплескивая воду по полу. Но Июлия этого уже не услышала, она рванула на балкон, с легкостью перепрыгнула увитое плющом ограждение и бросилась в погоню.

– Гелиос, стой! – закричала она. – Стой же, придурок, там обрыв, упадешь и шею сломаешь!

Она едва успела перехватить сокола уже на тропе, и оба рухнули в листья белокопытника. Рыжий ткнулся лицом в ковер из мха, расстелившийся по земле, и глухо застонал.

– Куда ты, ну куда?! – Июлия с силой потянула его за плечи, пытаясь перевернуть на спину. – Ты на ногах не держишься, тебе лежать надо!

– Повелитель… в большой беде, – прохрипел сокол, надрывно кашляя. – Он зовет нас, всех и каждого. Но остальные тоже в беде, они скованы чужеродной магией, и не могут… не могут его защитить. И я не могу!

Он щелкнул пальцами, пытаясь выбить хотя бы малую искру, и застонал громче, уже от бессилия. Затем подполз к сидящей рядом фее, обнял ее за ноги и уткнулся носом в колени.

– Пожалуйста, – бормотал он, дрожа и стуча зубами. – Возьми еще, сколько хочешь! Иначе он погибнет… и я тоже погибну. Я же клятву давал, защищать своего владыку ценой жизни! А жизнеогонь меня сжирает изнутри, не дает взлететь.

Гелиос с усилием поднял голову, и Июлия едва не отшатнулась – белки его глаз словно налились кровью.

– Ничего не вижу, – прошептал сокол. – Как в тумане.

«А если ему вообще нельзя температурить, если он снова ослепнет от жара? – тут же мелькнула ужасающая мысль.

Июлия схватила Гелиоса за руку и потянула жизнеогонь на себя, уже не осторожничая. Ладони моментально налились тяжелым свинцовым теплом. Вот только легче рыжему практически не становилось. Сила его кипела, словно раскаленная лава в кратере на вершине горы, готовая вот-вот вырваться наружу и сжечь все на своем пути. Но если земля способна оправиться после извержения вулкана, то существо из плоти и крови перегорит и станет мертвым уже насовсем.

Древний, как сам мир, хищник шевельнулся под ребрами, потянул туманным острым носом. Встрепенулся, почуяв близкую добычу: манящую, сладкую, изнывающую от избытка силы. И взревел, требуя еще.

– Да заткнись ты! – рявкнула в ответ Июлия, и тут же поспешила извиниться перед недоуменно моргнувшим соколом. – Прости, я не тебе! Эта сволочь требует жрать, она в последние дни неуправляемая, ей мало…

– Так пусть жрет, – выдохнул Гелиос, переворачиваясь на спину и хватая воздух разгоряченным ртом. – Сейчас не до глупых сантиментов, слышишь меня, феечка? Убьют повелителя – и завтра же демоны Разлома войдут в Иномирье и возьмут штурмом Аквиллариум, потому что энергии, защищающей границы, практически не осталось. Дворфы не будут сражаться и попрячутся под горы, а драконы с легионами упырей и рогатых не совладают. Взяв Иномирье, они придут на Землю, и кто им даст отпор? Ученые ваши? Упыри задавят их массой. Илона? Она перегорит через сутки непрерывного кидания булыжников. Ксана? У нее из оружия только когти на человеческих пальцах, да агрессия, причем, она не контролирует ни то, ни другое. А с тебя, уж извини, никакого толку в прямом бою. Ты даже летать полноценно не можешь, потому что не берешь ни капли лишнего, а то вдруг я, паскуда эдакая, усомнюсь в твоей благопристойности?

Июлия лишь растерянно всхлипнула в ответ. А Гелиос повернул голову к ней и закончил с яростью.

– Поэтому прекращай уже потакать собственным бредням о допустимости того или иного поведения, и вытяни столько жизнеогня, сколько нужно, чтобы твоя сущность фейри нажралась до отвала, а я освободился. Иначе поляжем все в этих зарослях, а трупы разнесет по лесу зверье, да воронье, потому что прикопать их будет некому. Хочешь – возьми нож и полосни меня по руке. Тянуть силу из открытой раны проще и быстрее, не надо даже прикасаться…