Terra Mirus. Тебе не кажется

Сегодня Петров превзошел сам себя – начал стучать и дребезжать с рассвета. Разъяренная Аделаида Степановна схватила толкушку для картофеля и выскочила с ней за дверь квартиры, чтобы напомнить наглецу о комендантском часе, но тут же поняла, что шум доносится не сверху, а с улицы.

Петров обнаружился у подъезда, где стоял, открыв рот от удивления и пялясь по сторонам.

– Аделаида, ты видела? – завопил он, словно забыл про былые ссоры. – Смотри!

Аделаида увидела. И сама разинула рот, точно галка в гнезде.

Заброшенный завод через дорогу от дома гудел, стучал и мигал разноцветными огнями. Стены каким-то неведомым чудом восстановились за ночь. На парковке перез огромным зданием стояли в ряд грузовики, от которых избавились десять лет назад, дабы не загрязнять окружающую среду.

– Там работа кипит, – продолжил сосед. – За Васькой из тридцатой с утра пришли. Выходи, говорят, в смену, как раньше, ибо возвращаются былые времена. Великие нас покинули.

– Как покинули? – побелела от ужаса Аделаида.

– Ты телевизор не включала, что ли? По всем каналам с ночи крутят обращение от них. Возлюбленные наши дети, вы достигли своего предела и стали не вровень с нами, а даже лучше. Ну и дальше еще мура на полчаса о том, какие мы распрекрасные и как быстро стали взрослыми. В общем, жить по чужой указке нам больше не к лицу. Все сожженные, казненные и заморенные тяжким трудом воскреснут и вернутся по домам. Книжки читать разрешили, машины иметь – тоже, самолеты скоро вернут. Лечиться таблетками можно, предкам поклоняться – по желанию, а в районные храмы лучше не ходить, ибо там сплошное мракобесие. Жрецы по всей стране рыдают и одежды на себе рвут. Народ возмущается, мол, жили десять лет, как в дурмане, а теперь нас просто бросили. Но я думаю, к лучшему оно все. А ты как считаешь, Степановна?

Степановна никак не считала. Осев на лавку у подъезда, она плакала, даже не пытаясь скрыть горькую обиду. Ибо поняла, что нового дома в зеленой зоне столицы ей не видать, как своих ушей.

**

Спустя две недели после битвы

– И это, по-вашему, нормально? – клокотала от гнева главная целительница южного Дома призрения, стоя за плечом Евгения Валентиновича. – Полюбуйтесь, какие каракули он малюет целыми днями! Вы всерьез считаете, что здесь не нужны лекарства для успокоения психики? А если он на почве своих художеств зарежет кого-нибудь?

Евгений Валентинович смерил коллегу тяжелым взглядом и подошел к Илье, сидевшему за столом в кабинете Илоны. В отсутствие хозяйки кабинет казался пустым и неуютным, даже ее воспитанницы не заходили сюда без крайней нужды. Уборка делалась как попало, цветы в горшках на подоконнике обреченно свесили листочки вниз.

Но Илюха ничего не замечал, погруженный в ведомые одному ему мысли. Не слышал он и шипения вредной бабы, которая стояла у дверей, сложив руки на груди. Он с азартом творил, заканчивая работу уже над третьим рисунком. На нем бушевало травяное море, торчали вверх серо-зеленые горы, вырисованные с тщательностью старательного второклассника. Посреди картины тянулся вверх огромный каменный столб, на вершине которого стояла рыжеволосая женщина с булыжниками в обеих руках. На ней был рабочий костюм наставницы Илоны Владимировны.

– Илюша, это у тебя что такое? – ласково улыбнулся заместитель директора по воспитательной работе, погладив парнишку по встрепанным вихрам.

Тот взглянул в ответ, как на дурачка, и пояснил.

– Рисунок же, Евгений Валентинович! Вы разве не видите?

– Вижу, мой хороший. А что это?

– Сказка, – мечтательно зажмурился Илюха. – Когда меня забрали, я долго спал, и мне снилась сказка…

На двух других рисунках были изображены мужчина с крыльями за спиной и мечом в руках, похожим на блестящую палку, и старик на инвалидной коляске с огромным ружьем наперевес. Конечно, технически работы были очень далеки от совершенства, но их яркость и живость невольно притягивали взгляд.

– Хорошо рисуешь, молодец, – похвалил Евгений Валентинович и повернулся к двери. – Так я не понял, Ксения Ромуальдовна, что вас не устраивает? Картинки отличные, глядишь, и в городской выставке ко Дню инвалидов участие в этом году примем. И вообще, хорошо, что ребята такую травму перенесли без особых проблем. Забрали их господа Великие якобы к себе, а сами бросили посреди чистого поля. Хорошо, парни Киры Дмитриевны помогли домой добраться…

– А вас не напрягает, что все сцены у него с оружием? – снова сжала губы тетка. – Это же явная тяга к насилию, вам любой целитель душ скажет! С ума все посходили после возвращения! Я бы еще проверила, что там за парни у Киры Дмитриевны! Откуда взялся этот отряд «Соколы» и почему они патрулируют город вместо Полиции нравов?

– Не вместо, а вместе, – поправил Евгений. – Вам какая печаль? В городе благодаря им тишина и спокойствие, в поселках похуже, но порядок наводится в течение часа. На материке народ с катушек сходит, грабежи, мародерства, да убийства, а у нас благодать. Не справляются служители правопорядка.