Terra Mirus. Тебе не кажется

— Нет, разбежаться и стукнуться головой, авось, сдвинется. Ты же специалист по сказкам! Протяни руку и прикажи ему воспарить вверх. Во всяком случае, драконы так и делают. Причем, двигают даже горы молча, силой мысли.

«Но я же не дракон, — обреченно подумала Илона, протягивая ладонь к каменюке. — Великое Мироздание, как же хорошо, что я тут одна, вот мои бы сейчас посмеялись. Мать родная сначала ругалась, как торговка на рынке, а потом с ума сошла от волнений, возомнила себя магом и пытается колдовать!»

Булдыган ехидно скалился огромной трещиной над потугами глупой человечки, и не подумав сдвигаться с места. Даже трава вокруг не шелохнулась.

— Чувствуешь что-нибудь? — шепнула кикимора, ушки ее встали торчком от любопытства.

— Чувствую, — мрачно призналась Илона. — В туалет хочу, а еще голова заболела.

— Так на кой ты леший напрягаешь мышцы шеи и живота, чтобы спазмом скрутило? — возмутилась Марыся. — Магия должна идти от сердца!

— Луч, что ли, представить, идущий от сердечной чакры в руки, как в медитациях просветленных недоумков? Брось, ну чушь же собачья! Не маг я и не буду им никогда. Мы зря теряем время. Пошли наших догонять.

— Попробуй еще раз, — кикимора оставалась непреклонна.

Илона вздохнула и попробовала. Ничего не поменялось.

— Может, условия другие нужны? — не сдавалась Марыся. — Ты тогда испугалась сильно. Вдруг надо повторить?

— Иди ты, — сердито ответила женщина. — Мне первого раза хватило. Лучше бы вернуться потом на поляну и осмотреть окрестности на предмет чужой магии, но это уже с Кирой, и когда белобрысые оттуда уйдут. Она же сказала, непременно явятся…

Камень шевельнулся.

— Смотри, смотри! — маленькая кикимора аж подскочила, указывая на него корявым пальчиком. — Получается, просто с запозданием!

Булыжник со скрежетом треснул на части и раскатился в разные стороны. Уродливая чешуйчатая харя поднялась из обломков, словно восставший из могилы демон. С бугристой головы на землю посыпались сухие хвойные иголки.

— Фея! — заревел ищейка. — Я нашел тебя!

* * *

Рассветное солнце осветило расщелину с тремя источниками золотым сиянием. Безоблачное небо с остатками едва видневшихся звезд постепенно меняло оттенок на более светлый. Наверху в густых хвойных зарослях задиристо цвиркали корольки.

В самой же расщелине около запруды с водой белого цвета расстилался густой ковер незабудок. На поверхности природного бассейна, как на стакане с кофе, расплывались молочной шапкой мелкие пузырьки.

Из трещины в розовато-серой скале, расположенной напротив пенной ванны, плевалась тягучей струйкой черная, как нефть, жидкость. Чья-то старательная рука вкопала внизу трубу, чтобы ни капли странной субстанции не попало на почву, но здесь земля все равно была сухой и безжизненной. Струйка падала в металлическое жерло, рядом с которым на вбитом в камень штыре висели металлический ковшик и потертая перчатка из толстой кожи.

В середине ущелья, деля его ровно на две половины, звенел ручеек с обычной водой, и крохотные капли, повисшие в воздухе, переливались подобно драгоценным бриллиантам. Но темноволосому мужчине в кожаном доспехе, вихрем выскочившему из портала, было не до красоты вокруг. Он сложил белоснежные крылья, заставляя их исчезнуть, затем осторожно снял с плеча совсем юного парня. Тот бессильно перекатился по земле, грудь его вздымалась и опадала со свистом.

Воин надел на руку перчатку, наполнил черной жидкостью ковшик и осторожно, чтобы не уронить ни капли, поднял парня за голову. Посудина прижалась к окровавленному рту. Раненый сделал крохотный глоток и вздрогнул всем телом. Зеленые глаза расширились от ужаса, он замычал, пытаясь оттолкнуть чужие руки, но тщетно, мужчина был намного сильнее. Схватив страдальца за подбородок, он с силой раскрыл ему рот и влил в горло странное питье до последней капли.

Юноша выгнулся дугой, захрипел, а затем упал на землю и затих. Остекленевшие глаза неподвижно глядели в небо. Пальцы скрючились в предсмертной судороге, на посиневших губах выступила пена.

Не обращая на происходящее никакого внимания, воин опустился рядом на колени, вытащил из-за пояса нож и несколькими движениями располосовал на бездыханном теле одежду. Грязная и окровавленная куртка была отброшена в сторону, следом полетели лохмотья футболки. Еще один взмах ножом — и шнурки на ботинках расползлись пополам. Зеленые брюки постигла та же участь.

Мужчина дернул одну из штанин вниз, хмыкнул, увидев спортивное нижнее белье на широкой резинке, и отложил нож в сторону. Очень тщательно ощупал грудную клетку, нахмурился, задержав ладонь с правой стороны. Вторая ладонь скользнула на впалый живот. В таком положении он и замер, подобно статуе древнего героя, скорбящего над телом погибшего соратника.