Terra Nipponica: Среда обитания и среда воображения

В период Мэйдзи Япония действительно вовлекается в международное разделение труда, обзаводится флотом и развивает кораблестроение. В мае 1883 г. открылась первая выставка морских промыслов, обращение к участникам которой послал сам император. Общение императора с рыбаками и моряками с точки зрения традиционных ценностей было делом абсолютно немыслимым. Меняется оценка морской среды и в общественном сознании. Историки и публицисты начинают говорить о позитивной роли моря в истории Японии, всемерно подчеркивается, что история страны начиналась с моря – именно в море создают Идзанаги и Идзанами «восемь больших островов», на которых с тех пор и проживают японцы. Сёгунат Токугава запретил развитие морского дела, но на самом деле японцы в своих истоках были народом морским. Звучат призывы к активному освоению морской стихии, которая начинает восприниматься как важнейший ресурс не только с точки зрения обеспечения продовольствием, но и как плацдарм для развития международной торговли, как среда, с помощью освоения которой только и возможно осуществление экспансии и расширение территории страны. При этом оптимисты начинают именовать Японию страной не островной, а морской.

Реклама компании морских перевозок «Тоё кисэн»

Как показывает весь ход японской истории, правители Японии не слишком стремились расширить пределы своей территориальной компетенции. Мэйдзи же претендовал на то, что он является хозяином не только времени, но и расширяющегося пространства. В стране начинает процветать картографическое дело, причем основное внимание уделяется не «портретированию» Японии, а картографированию сопредельных территорий. При этом картографическое дело было отдано в монопольный откуп военным[426].

Урок географии

В связи с новой ситуацией в стране стали появляться люди, которые взялись за выработку языка по идеологическому и эстетическому осмыслению и освоению моря. Показательно, что на первых порах при описании моря они не могли по-настоящему «выйти в море» и отказаться от языка, который описывал сушу. В песенке, которая вошла в школьный обиход в 1896 г., дети старательно выводили:

Далеко, насколько хватает глаз – суда рыбаков на морской равнине.
Голоса, празднующие улов, сотрясают Небо, клубятся в воздухе.
Они волнуют море, поднимают волны.
Какая энергия!
Насколько хватает глаза – высоченная гора из рыбы на берегу.
Эта гора – каменное основание нашей богатой страны,
фундамент благополучного народа.
[Эта гора] – густая чаща, высокие деревья.
Какое счастье![427]

При описании моря Накамура Акика (1841–1910), автор этих песенных слов и служитель придворного стихотворного ведомства, не нашел ничего лучшего, как построить гору на побережье и насадить ее склоны деревьями. Так было привычнее. Горы удерживали его кисть от дальнего плавания по морским волнам.

С 1910 г. японские школьники стали распевать песню под названием «Мы – дети моря». Второй куплет звучал вполне эпически:

С рождения купались мы в соленых приливах,
Слушали колыбельную – пение морских волн,
Всасывали океанскую ки-энергию, долетающую
Издалека-далёка, так и взрослели[428].

Не оставались в стороне и художники. Под западным влиянием складывается местная маринистическая школа.

Вада Сандзо (1883–1967). Ветер с юга