Терра политикана

– В полной, я об этом позабочусь, а уж курс ты сама направляй.

– А что, бывают женщины – капитаны?

– На гражданке бывают

Дома Толю изругали в пух и прах, за намерение жениться на вдове замдиректора, но он остался непреклонен, и переехал в начале февраля к Марии Петровне. Вскоре они расписались. Никакой широкой свадьбы не справляли. Метельным днём середины февраля собрали скромный стол для своих. Клавдия была на сносях, к тому же находилась в контрах с сестрой, поэтому семью Сёминых представлял больной ногами Степан с дочерьми. Кроме младшей из сестёр – Ольги, пришедшей с мужем и сыном, присутствовали две соседки – дочь новоявленной боголюбки Кузьминичны, Галя и, единственная юная наследница председателя сельсовета Чермака – Римма…

В день закрытия 20 съезда КПСС, когда Никита Хрущёв ошеломил мир сенсационным докладом о культе личности Сталина, у Клавдии родился третий и последний её ребёнок – сын, названный в честь знаменитого лётчика Чкалова – Валерием.

Хрущёв незадолго до съезда избавился от главного политического соперника – Георгий Маленков лишился поста премьера, а его ближайшие соратники, хоть и не потеряли свои должности, но значительно утратили влияние. Кстати, доклад нового лидера СССР спровоцировал международный скандал в соцлагере: если большинство делегатов из дальнего и ближнего зарубежья разъехались по домам растерянно-изумленными, то Мао Цзэдун и Энвер Ходжа – разгневанными не на шутку. Отношение с Китаем и Албанией медленно, но неуклонно стали ухудшаться., а, спустя десятилетие и вовсе покатились под откос…

В марте 1956 года деревню всколыхнули четыре неординарных события: на закрытом партийном собрании обсудили умопомрачительный доклад съезду (Сталина тогда боготворили); семилетнему Генке Молоканову, будущему «Пирату Степановичу», лошадь, подкованным копытом выбила глаз; был снят с должности руководитель Дома инвалидов, а самым сенсационным, оказалась выписка из социального учреждения Володи Орлова и здоровячки Анны, с последующей женитьбой и предоставлением жилья.

Два последних случая непосредственно коснулись Марии Петровны. Как написано в её жалобе в МООСО, директор вызвал её в кабинет, и пытался склонить к столу, уставленному винами и закусками, оглаживая при этом запретные части женского тела. Она склониться отказалась по причине радикулита и моральных принципов…

Полковник Градов исчез с деревенского горизонта, хотя, даже полвека спустя, его ещё вспоминали, причём, многие, добрыми словами. На его место, против всех правил, решением неизвестных лиц, заступил директор школы Виктор Васильевич Сарычев и занимал его до своей ранней смерти в течении последующих восемнадцати лет…

Женитьба Володи Орлова, казалось бы, никакого отношения к Марии Петровне не имела, но только на первый, поверхностный взгляд. От Георгия Бурмистрова осталось довольно много одежды и обуви. Частые поездки в Москву, наличие немалых сумм на руках, позволяли ему баловать обновами супругу, не забывая и о себе. Покойный был примерно одного роста с Володей и часть вещевого наследства ещё раньше перешла к нему. А тут произошёл полуидиотский, полукомичный случай: явилась в дом библиотекарши, напоминающая фигурой молочную флягу под два метра ростом Анна, и с порога бухнула, без манерничия:

– Манька! Ты моему дураку вещички бы подкинула мужнины. Твой-то, новый, мелковат, хоть и крепок, ему ничего не подойдёт. Что ж нам теперь бедовать что ли? Одних кальсон не напасёшься…

Толя откровенно захохотал, а Мария Петровна, хоть и прикрикнула сначала на нахалку, но многословное, глупое обоснование претендентки так её рассмешило, что она сложила в большой узел всё, кроме мундира, шинели и офицерских сапог. Узел оказался столь велик, что застрял в двери и пришлось его пропихивать совместными усилиями…

Толя с великим азартом, даже упоительной яростью впрягся в домашнее хозяйство. На работу он устроился трактористом – хотел сначала в МТС, но жена, держащая нос по ветру, посоветовала ему на подсобное хозяйство. Техники стало поступать много, сумасшедшему трактористу хоть и доверяли, но с оглядкой. К тому же, при всём желании, четыре трактора и кучу сельскохозяйственных агрегатов один человек обслуживать не в состоянии.

На радость тёще, Толя стал агитировать жену завести корову на подворье, и дожал-таки, пообещав не привлекать супругу к «скотской» работе. Полуофициально, с молчаливого согласия председателя сельсовета, прирезали полгектара лугового пустыря, и пошло с тех пор крепнуть хозяйство новоявленной семьи Марковых…

Привередливому, избалованному суперменскими приключениями, сляпанными под копирку, читателю, может показаться скучным отсутствие ярких страстей. О! Страсти в Колычёве были, да ещё какие: карнавальные – венецианские, флорентийские – коварные, с отравлениями, даже неаполитанские – с поножовщиной, удушениями и убийствами. Только это совсем другие истории, в которых целые семьи уничтожали друг друга в течении десятилетий, а выживший последний, вдруг становился смиренным богомолом. Возможно, когда-нибудь руки дойдут и до них, а пока продолжаю: