Терракотовое пламя

– Вот видишь, Купрум, ты всё мне рассказал, – довольно улыбаясь, заявил Дикий. – Даже пытать не пришлось, а жаль. Я бы с превеликим удовольствием скормил твои ступни крысам, а потом подлечил «искрой», чтобы снова понаблюдать за твоими мучениями. И так до тех пор, пока ты бы не свихнулся от боли. – Повернувшись к охранникам, он вяло махнул рукой: – Уведите.

Глава 21 Миниган

Двое дуболомов подошли ко мне сзади и так сильно заломили руки за спину, что я согнулся в три погибели и закусил губу от резкой боли в плечах. Это меня и спасло, когда на территории лагеря загрохотали взрывы.

Прогремело в непосредственной близости от резиденции Дикого. Ударной волной вышибло окна. Стеклянные осколки хрустальной шрапнелью просвистели вглубь дома, пронзая портьеры и цокая по бронзовым ножкам светильников.

Один из помощников Дикого с криком схватился руками за лицо, повалился на пол. Кровь из выбитых глаз просочилась сквозь пальцы и тонкими струйками потекла по тыльной стороне ладоней.

Моим охранникам тоже досталось на орехи. Их комбинезоны превратились со спины в лохмотья, приняв основной удар стеклянного дождя на себя. Не будь эти парни хорошо экипированы, наверное, оба сейчас лежали бы мёртвыми на полу. А так они всего лишь отделались лёгким испугом: глубокими царапинами на шее у одного да рваной мочкой уха у другого.

Тем временем в лагере разгорелось настоящее сражение. Внутрь помещения залетали звуки стрельбы, топот бегущих ног, крики людей и рёв обезумевших мутантов. (Твари метались внутри тесных клеток и бросались на прутья в надежде погнуть их и выбраться на волю.)

Неожиданность атаки и болевой шок сделали своё дело: охранники ослабили хватку. Я тут же воспользовался благоприятным стечением обстоятельств и резко лягнул бугая справа. Удар пришёлся ему под колено. Мордоворот взвыл и схватился за ногу.

Не давая опомниться второму стражу, я сжал кулак и со всей дури засветил ему в лицо. Громко хрустнул хрящ, кровь фонтаном брызнула из переломанного носа.

Обезоружить стражника с окровавленным мурлом и ударить его пистолетной рукояткой по виску было делом пары секунд.

– Остановите его! – заорал Дикий, швырнув в меня скипетр. – Он мне нужен живым!

Я присел на колено, держа «макаров» двумя руками, за мгновение до того, как резная деревяшка пролетела надо мной. Судя по грохоту, с каким она ударилась в стену за моей спиной, а потом заскакала по полу, простой шишкой на лбу я бы не отделался. В лучшем случае меня бы контузило на время, а в худшем – пробило бы голову.

«Макар» громко захлопал, посылая пули одну за другой. Я не хотел убивать Дикого до тех пор, пока он не расскажет мне, как снять ментальный блок с Минигана (как-то не верилось, что сталкер навсегда стал таким) и где находятся Байкер и Настя, а потому целился в его «шестёрок». Пробить пистолетными пулями их бронекомбинезоны было невозможно, а потому пришлось брать грех на душу и стрелять им в головы.

Прежде чем пистолет плюнул огнём в последний раз, я успел троих отправить к Тёмному Сталкеру (это в тире легко стрелять по неподвижной мишени, а в живых людей попробуй ещё попади).

К счастью, приказ Дикого стал для меня своеобразной охранной грамотой: помощники главаря стреляли по мне, но скорее для острастки, нежели с целью убить. Пули свистели над головой, крошили штукатурку со стен, в щепки дробили деревяшки оконных рам.

С одним пистолетом нечего было и думать о том, чтобы захватить Дикого в плен и выбить из него интересующие меня сведения. Для столь серьёзной цели и оружие нужно было подходящее. Как минимум автомат, а ещё лучше ручной пулемёт.

Я швырнул бесполезную теперь железяку в бегущего ко мне охранника и бросился к окну, петляя как заяц. Какой бы приказ ни отдал Дикий подельникам, а от шальной пули никто не застрахован.

– Стреляйте по ногам! – заверещал главарь, легко разгадав мои намерения.

Не знаю, что спасло мне жизнь: резкий рывок в сторону или кувырок через плечо, но, когда снаряд безоткатного орудия с рёвом влетел в окно, меня на линии огня уже не было.

Взрывом разворотило шкаф с «мозгами» излучателя, наполняя воздух клубами седой взвеси, запахом сгоревшей взрывчатки и палёной изоляции. Ударной волной меня сбило с ног и так швырнуло на стену, что, не успей я выставить руки перед собой, лежал бы сейчас с раскроенным черепом в луже собственной крови.

Сверху ещё барабанили кирпичные обломки, куски штукатурки и детали излучателя, а я уже попытался встать. Пыль сразу забила лёгкие, стало трудно дышать. Содрогаясь от надсадного кашля, я приподнялся на локте (в ушибленной руке что-то громко хрустнуло), встал сначала на колени, потом выпрямился, прикрывая рот тыльной стороной ладони.

Подозрения на перелом оказались беспочвенны: предплечье не отзывалось невыносимой болью на прикосновения, так что я отбросил эту мысль, как несостоятельную, и попытался отыскать Дикого.