Терракотовые дни

Бойко думал его проспать с чистым сердцем, но его разбудил холод, заползший в хату через все щели. Он ворочался, пытаясь закутаться в шинель как в кокон. Но если он укрывался ею с головой, то задыхался от запаха пота и овчины, высунув голову, он тут же начинал мерзнуть.

Проворочавшись полчаса, он растерял остатки сна и все же поднялся.

В печи остыла зола, вода в тазе была просто холодной.

Утро было ранним — никак не больше восьми часов.

Он разделся по пояс и пошел к колодцу, долго умывался, потом вернулся домой.

В сердце кружило какое-то волнение.

Затем Бойко засобирался.

Я просто иду гулять, — оправдывался он, — пройдусь в город, посмотрю, что там нового. Я не собираюсь идти к Зотову.

Но, конечно же, ноги сами вынесли его к комендатуре.

А что тут такого, — думал он, — я тут рядышком жил…

Зотова рядом с комендатурой не был. Впрочем, который час, Бойко тоже не знал. Свои часы он разбил в пылу рукопашной схватки, а куранты над площадью то ли поломались, то ли остановились и вторую неделю показывали половину двенадцатого.

Но десяти, вероятно, еще не было.

Бойко присел на ограду, в метрах тридцати от входа в комендатуру. Он думал, что его или прогонят, или спросят документы, которых у него не было, но немец у двери лишь смерил его взглядом, почесал подбородок и остался на своем посту…

Бабка на углу торговала пирогами с ливером. Невыносимо вкусно пахло постным маслом. Но денег не было. Взять и украсть? Схватить, да деру?.. Уж больно хорошо пахнет… Съесть, а затем дворами в Шанхаи. А там постучаться в любую хату, сказать, мол, Бойко ищет Колесника, передайте дальше…

Наконец, со стороны базара появился Зотов. Владимир не стал вставать ему навстречу, даже не стал делать знак, что он пришел. Пройдет мимо — ну и ладно, не больно надо.

Но Зотов не прошел, а остановился рядышком:

— Пришел таки, — вздохнул Зотов.

Вздохнул не то чтобы тяжко, не то чтобы громко, но Бойко понял — не появись он у дверей жандармерии, Зотову бы жилось проще. Но меж тем Зотов вовсе не выглядел удивленным.

— Давно ждешь? — спросил он.

Бойко пожал плечами.

— Подожди тут…

Ушел в здание — скоро вернулся с фельдфебелем. Показал тому на Бойко. Немец посмотрел на Владимира зло.

«Занесло же меня…» — подумал тот. — «Может, бежать?..»

На мгновенье ему показалось: это западня, его сейчас скрутят. А он, дурак этакий, полез в ловушку сам.

Но нет, немец кивнул головой: «Следуй за мной».

Поднялись на третий этаж, прошли коридором. Двери в нужный кабинет были открыты настежь, поэтому стучать не пришлось.

Владелец кабинета о чем-то говорил по телефону. Разговаривал, конечно же, по-немецки, говорил громко и казалось будто он ругает кого-то.

Одними глазами указал на стулья у стены — садитесь. Оба остались стоять.

Телефонный разговор продолжался. Фельдфебель показал: ну так я пойду. Не прекращая разговаривать по телефону, хозяин махнул рукой: свободен.

Что я здесь делаю, — пронеслось в голове у Бойко, — мы же никогда не сможем друг друга понять, мы чужие.

Наконец, трубка легла на рычаги аппарата.

— Shprechn zi Deutch? — сразу же спросил хозяин.

— No… Nien. Нет в смысле…

Ну вот и все, — подумал Бойко, — собеседование закончено.

Но нет, все оказалось немного сложней:

— Я понял, — почти без акцента заговорил немец, — это не беда. Я не так плохо говорю по-русски. Достаточно хорошо, чтобы вы могли меня понять. Так понятно?

Бойко сглотнул и кивнул. Подумалось — было бы проще, если бы он не подошел. Тогда бы он мог вернуться домой. И гордо умереть там с голоду.

— Вы, кажется, работали в советской милиции?.. Какое последние звание носили там?

— Капитан милиции, — ответил Бойко, про себя отметив, что, вероятно, Зотов все же что-то сболтнул про него.

— Какое последнее дело вы закрыли?..

В ответ Бойко задумался — когда это было?.. Четыре месяца?..

— Мошенничество, — сказал, наконец, он, — воры на доверии. Собирали меха, чтобы шить шубы, затем с ними бежали. Верней, пытались бежать…

Немец остался будто бы доволен:

— Замечательно… Я прибыл сюда издалека, для того чтоб нести порядок и законы Рейха на земли Новой Европы. В вашем городе я никогда не был, поэтому мне нужен помощник, проводник по городу. Если хотите — консультант. Я даже не спрашиваю — справитесь ли вы с этой работой. Очевидно, что справитесь. Не спрашиваю, согласны ли вы работать на нас — будь иначе, вы бы не занимали место в моем кабинете. Посему остался один вопрос — вопрос оплаты…

Немец замолчал, вероятно, ожидая, что Бойко назовет свою цену. Но тот молчал: сколько бы не предложил немец — у него было меньше.

Хозяин кабинета кивнул — вероятно, такой ответ его устраивал.

— Для начала я назову вас военнопленным. Не пугайтесь. Это самый быстрый и простой способ поставить вас на довольствие. И хлеб вы получите хоть сегодня. Вас, надеюсь, не смущают деньги? Неужели невозможно служить и своему народу и Рейху?

Мерзавец Зотов, — подумал Бойко. — Встречу — набью морду!

Наверное, что-то промелькнуло на лице Бойко, и немец его успокоил:

— У вас круги вокруг глаз… — он протянул руку. — Ну, стало быть, будем знакомы: гауптштурмфюрер Ланге. Отто Ланге.