Террариум черепах (СИ)

А сегодня в час ночи припёрся Макс. Пьяный в

стельку. Сказать, что изначально я была ошарашена, это

ничего не сказать. В конце концов, он пьёт-то крайне

редко, а до такого состояния не напивался никогда.

С горем пополам я затащила его в квартиру,

стараясь не привлекать внимания соседей, а затем в

свою комнату.

И вот Макс, накачанный под завязку, лежит на

моей кровати и пьяно смотрит на меня, а я сижу

рядом и неодобрительно смотрю на него.

- Ты такая красивая, - вдруг произносит он.

Я грустно усмехаюсь и качаю головой.

- Что-то ты совсем хороший, - говорю. - Ну и

зачем же ты так напился, как последняя свинья, можно

узнать?

- Говорят, алкоголь помогает решить проблемы, -

заплетаясь языком, отвечает он.

- И как, помог?

Качает головой. Я киваю. Глупо было надеяться на

один лишь алкоголь.

Он вдруг берёт меня за руку и, ласково поглаживая

костяшки пальцев, говорит:

- Ань, прости меня.

- За что?

- Не знаю… До того, как пил, помнил.

Я горько улыбаюсь.

- Вот видишь, какие-то проблемы алкоголь всё же

решил.

Но Макс, оставаясь всё таким же пьяно-серьёзным,

проговаривает:

- Я люблю тебя.

Я печально усмехаюсь.

- Спи, Ромео.

Через пять минут он уже сладко посапывает на

моей кровати.

Я стелю себе рядом, на полу, и ложусь. Долго

смотрю в потолок, думая о том, какого чёрта Макс

сегодня устроил, и что такого могло случиться, что

он так напился.

Ближе к трём утра проваливаюсь в тяжёлый

беспокойный сон.

Пятьдесят шесть

Утром следующего дня я просыпаюсь намного раньше

Макса. Я уже успела посидеть в Интернете, принять

душ, выкурить целую пачку сигарет, выпить три чашки

чая с бергамотом и сижу на кухне, курю, когда он,

изрядно помятый, сонный и несчастный, приходит сюда.

Я достаю заранее приготовленную таблетку аспирина,

наливаю в стакан воды и ставлю перед ним на стол.

Затем делаю кофе.

- Должно помочь, - говорю я, имея в виду таблетку.

- Ты специалист, да?

- Вроде того, - пожимаю плечами, я не обращая

внимания на сарказм.

- Ты злишься? - осторожно спрашивает он, выпив

таблетку. Я усмехаюсь.

- Нет.

- Почему? Я вчера напился, пришёл к тебе в час

ночи, вёл себя, как последний идиот. Тут есть из-за

чего беситься.

- Кстати, вёл ты себя вполне прилично, - говорю.

- А то, что напился… - Я пожимаю плечами. - Со всеми

бывает.

Ставлю перед ним большую чашку кофе и сажусь

напротив. Достаю из пачки сигарету и закуриваю. Мы

сидим молча, и я понимаю, что ни черта объяснять он

мне не собирается. Тогда нарушаю тишину первой:

- Что пил? - спрашиваю.

- Сначала пиво… потом водку.

- Хорошо хоть градус не понижал, - одобряю я. Макс

скорчивает гримасу. - Что за повод?

- Да мы с друзьями решили собраться… а потом, в

общем, что-то пошло не так.

- Вечеринка превратилась в попойку, - подсказываю я.

- Нет. Потом я вспомнил о тебе.

Я приподнимаю бровь.

- И что же во мне не так?

Макс долго молчит, преспокойно попивая свой кофе,

и когда я уже думаю, что ответа не будет, он говорит:

- Ну, скажем так, ты всегда можешь быть моим

поводом напиться.

Я сухо улыбаюсь.

- Я буду считать это комплиментом.

Пятьдесят семь

На следующий день выпал снег. Конец апреля, а

всё вокруг замело, как в ноябре. Дети играют во дворе

в снежки, катаются на санках.

На часах девять утра, а Макс, бодрый и весёлый,

припёрся ко мне домой и притащил… велосипед.

- Твою мать, Макс, ты что, охренел? - спрашиваю

я, а он, как ни в чём не бывало, затаскивает

велосипед в коридор и говорит:

- Одевайся.

- Куда?

- Поедем кататься.

- На велосипеде? - Кивает. - В снег? - Опять кивает.

Я смотрю на него, как на полоумного.

- Макс, ты, может, головой ударился?

- Нет, - качает головой он, не обращая абсолютно

никакого внимания ни на мою язвительность, ни на

мой скептицизм.

- Я не поеду.

- Леонова, возражения не принимаются. Я что, зря

этот драндулет из гаража вытаскивал?

- Ты псих.

- Поторопись.

Может, я идиотка, но я покорно иду в комнату,

надеваю джинсы, свитер, выхожу в коридор, обуваю

ботинки и натягиваю куртку и шапку.

- Мне вот только одно не понятно, - говорю я,

пока он вытаскивает своего железного коня на лестничную

площадку. - Ты зачем его на второй этаж-то затащил?

- Боялся, что украдут, - пожимает плечами он и

вдруг отпускает велик по лестнице. Тот то ли скатывается

то ли съезжает по лестнице и с душещипательным

скрежетом падает на пол.

- Ну ты и придурок, - говорю.

- Да ладно, - беспечно пожимает плечами он. - Всего

три лестницы осталось.

- Ты точно придурок.

Тем же методом велосипед добирается до подъездной

двери. Макс вытаскивает свою махину на улицу, и мы

садимся на неё. Только сейчас я вспоминаю: