Террариум черепах (СИ)

- Пошути мне ещё, - я задвигаю дверь шкафа-купе

и бегу открывать маме дверь.

- Ну ты чего так долго не открываешь? - спрашивает

она, ставит свой чемодан на пол и обнимает меня. Я

изо всех сил стараюсь, чтобы она не заметила, что я

дышу, словно загнанный заяц.

- Прости, мам, в квартире был беспорядок, и я…

- Всё с тобой понятно.

Она снимает куртку, сапоги и идёт в душ.

Я облегчённо выдыхаю и тащу своё тело в комнату.

Открываю шкаф.

- Пронесло? - спрашивает Макс. Он уже одет. Я

киваю.

- Вроде да.

Осторожно, чтобы мама не услышала, мы прокрады-

ваемся к двери. Но дверь ванной неожиданно открывается,

и я затаскиваю Макса обратно в гостиную, тут же

накрываю его рот ладонью.

- Энни, принеси полотенце, пожалуйста, - говорит

мама.

Только одна стена отгораживает нас с Максом от

мамы и стоит ей только заглянуть за неё, она нас

увидит. Но она не заглядывает.

- Сейчас, мам, - выходит ужасно нервно, и мне

остаётся только надеяться, чтобы мама этого не заметила.

Я иду к шкафу, полотенца лежат на верхней полке

и мне приходится подпрыгнуть, чтобы достать одно. Я

не слышу, но буквально-таки кожей чувствую смешок

Макса. Сволочь.

Приношу маме полотенце, и она вновь скрывается

за дверью.

Мы с Максом всё-таки добираемся до коридора.

- Согласись, это было весело, - шепчет он.

- Обхохочешься, - недовольно бормочу я.

Он кратко меня целует и уходит. Я закрываю дверь.

Никогда в жизни бы не подумала, что буду так

тщательно скрывать от мамы свою личную жизнь. На

самом деле, я никогда от неё ничего не скрывала. Ничего.

Я ей рассказывала даже больше, чем Верке. И всегда

считала, что если уж и найдётся парень, позарившийся на

такую, как я, мама первой узнает об этом. А теперь

понимаю, что ни один подросток никогда не сможет

говорить с родителями на подобные темы. Я бы уж точно

не смогла. Но я просто ненавижу что-то от неё утаивать.

Мама всегда была моим лучшим другом, она всегда

внимательно меня выслушивала, не перебивая, не осуждала,

давала дельный и правильный совет.

Я бреду в свою комнату, а там долго роюсь в

шкафу с одеждой, ища кофту, которая прикроет укус на

шее. Он заметно побледнел, и мама чудом не заметила

его ранее. Макс - сволочь.

Мама выходит из душа, и мы идём на кухню пить

чай. Она рассказывает о поездке, а я отрешённо киваю,

думая о своём.

Пятьдесят девять

В понедельник мы с Максом приходим в школу.

- Засос спрячь, - говорю я, пока мы идём по

коридору.

Он вопросительно смотрит на меня.

- Засос. На шее, - невозмутимо говорю я.

Он натягивает ворот свитера повыше.

- Если я не ошибаюсь, это не Лера… - как бы

между прочим произносит он.

Я прекрасно знаю, что он издевается, поэтому

совершенно не поддаюсь на его провокации и спокойно

отвечаю:

- Если б это была Лера, прятать бы не пришлось.

Он кивает.

- Твоя правда.

Когда мы заходим в класс, я всеми силами стараюсь

сделать лицо менее сияющим. В конце концов, многие

из здесь присутствующих никогда не видели меня

счастливой или хотя бы довольной. Вера всё поймёт

сразу, Ира, может, что-то и заметит, но не придаст

этому никакого значения, ибо она равнодушная ко всему

идиотка, а вот Лера насторожится. Что совершенно мне

не нужно.

Макс подходит к Лере, обнимает её и целует, а я…

стою и борюсь с ощущением несправедливости всего

происходящего. Эгоистичный голосок внутри меня надрывно

кричит, что это всё неправильно, и что на её месте

должна быть я. Но мне совершенно плевать на его

судорожный ор, я прекрасно знаю, что несправедливости

тут нет.

- Как провели каникулы? - спрашивает Ира.

- Дома сидела, ни черта не делала, - говорит Вера

и скучающе зевает. Она порвала с Гошей, и сейчас на

неё навалилась жуткая апатия, как когда-то на Леру.

Она ничего не делает, ничего не хочет, всегда выглядит

сонной. Радует только одно - в истериках не бьётся и

вены не режет.

- У меня мать с отчимом приехали, поэтому я на

всю неделю свалила к бабушке в Питер, - говорит

Лерка, нежась в объятиях Макса.

- Я тоже дома просидела, - рассказывает Ирка. –

Так только, на свиданки иногда бегала.

С многочисленными парнями.

- А ты, Макс, как с отцом съездил? - спрашивает

Лера.

- Хорошо, - улыбается Макс. - Там очень тепло и

совсем нет снега.

Когда-нибудь я возненавижу Леру. А потом и Макса.

- А ты, Ань? - спрашивает Вера бесцветным голосом.

- Тоже дома сидела, - пожимаю плечами я. - Спала,

в Интернете.

В тот же день у меня появилось три засоса. Два

на шее и один на правой ключице. Макс, сволочь,

отомстил мне за утреннее.

Шестьдесят

Дни тянутся, тянутся, им нет конца и края, они