Террариум черепах (СИ)

вздёрнутый с едва заметными веснушками.

Белла не красится.

Белле это не нужно.

Движения Изабеллы, несмотря на всю её неиссякаемую

активность, всегда плавны и грациозны. Королева на балу,

ей-богу.

Я подпираю собой дверь, скрестив руки на груди,

пока Изабелла, не обращая на меня никакого внимания,

болтает по телефону. Наконец, она досюсюкивает,

отключается и смотрит на меня.

- Обнимешь сестру? - спрашивает обманчиво мягко.

- Свалишь из моей комнаты?

Изабелла тяжело вздыхает и со снисходительной

грустью говорит:

- Ты всегда была непростым ребёнком.

Слова мамы.

Точь-в-точь.

Прирождённая актриса.

- С кровати слезь, - говорю я, оставив без внимания

её издевательства.

- Она, кстати, у тебя очень удобная, - улыбается Белла,

совершенно игнорируя мои слова.

- Не строй из себя идиотку, - я морщусь. - Собирай

свои манатки и проваливай.

- Знаешь, я подумала о том, чтобы пожить с тобой, -

всё так же нарочито любезно говорит Белла. - И мама

за. Хочет, чтобы мы с тобой сблизились.

У меня аж рот сам собой открылся.

- Здесь полно гостевых комнат, - говорю.

Что она, чёрт возьми, затеяла?

Изабелла наконец встаёт с моей - моей! - кровати,

подходит ко мне, кладёт руки мне на плечи и

доверительно так произносит:

- Аня, нам пора бы уже забыть старые разногласия и

научиться ладить. Ты ведь моя сестра. Родная. Нам стоит

получше узнать друг друга.

Я, конечно, ни слову не верю, но мне интересно,

что она скажет дальше. Белла тем временем с милой

улыбочкой продолжает:

- Поживём вместе! Попробуем подружиться. Будет

весело. Я посплю на твоей кровати, ты - на полу…

Выхожу из комнаты, снимаю с потолка лестницу,

забираюсь на чердак и закрываюсь.

Здесь полумрак, лишь в тусклых световых лучах,

пробивающихся через небольшое окошечко, виден

замысловатый танец крохотных пылинок. Покоцанные стены,

какие-то странные детские рисунки на них. Сюда мама со

своим косметическим ремонтом не добралась. Здесь идеально.

Я сажусь прямо на пол, так как сидеть, в общем-то,

негде, и приваливаюсь спиной к стене. Ничего, вся эта

хрень с Изабеллой как-нибудь сама рассосётся. Без меня.

Не знаю, сколько я так просидела, здесь хорошо и

спокойно. Я, умиротворённая, в задумчивой неге, сижу

и больше ни о чём не думаю. Мы с чердаком нашли

друг друга.

Лестница опускается вниз и кто-то забирается на

чердак. Чёрт.

Это Макс.

- Ты чего здесь сидишь?

- Медитирую, - огрызаюсь я.

- Белла сказала, что ты закатила истерику.

Я закатываю глаза.

- Белла - идиотка.

Макс смотрит на меня, так понимающе, согласно, и я

вдруг вспоминаю, что это Макс, умный, проницательный

Макс, которого так легко не проведёшь. Слава богу, хоть

он не стал одним из фанатов Беллы.

- Вы не очень ладите, да?

- Она мне во втором классе, пока я спала, волосы

обрезала. Как думаешь, мы ладим?

Макс смеётся. Я морщусь. Отлично, поддержал.

- Твои мама с сестрой уехали, - говорит, - папа их

повёз на её новую квартиру.

Твою.

Мать.

Я встаю с пола.

- Она что, теперь будет жить здесь? - шепчу я.

- Как я понял, её жених из этого города. Она к нему

переезжает.

Час от часу не легче.

- Пойду прогуляюсь, - говорю я и спускаюсь.

- Ань, там метель.

- Плевать.

Восемьдесят шесть

Вначале я тащилась по улицам просто на автомате.

Они все выглядели до смешного одинаковыми, я не

смотрела вокруг, просто шла себе да шла. А потом всё

же перестала смотреть только себе под ноги и увидела,

что давно прошла жилой участок. Передо мной простиралась

огромная заснеженная улица, кое-где едва протоптанные

тропинки, вдалеке огромная сопка. Темнеет. Надо бы

вернуться, но по моим меркам я гуляю совсем недолго

(проверить возможности нет, телефон остался в сумке,

валяющейся в коридоре), так что можно ещё пройтись.

Дойду до сопки и вернусь. Не заблужусь.

Однако буран усугубляется. Ветер дует с беспощадной

силой, снег валит и валит, этой буре нет конца и края,

поэтому я просто иду наугад, уже не особенно стараясь

запомнить, какими тропами шагаю. Выбраться бы хоть куда-

нибудь. Увидеть бы хоть какие-нибудь жилые дома, хоть

что-то, кроме бесконечных сугробов, тёмно-синего неба и

далёкой, далёкой сопки… Ноги проваливаются в снег по

самые колени, ботинки и джинсы промокли, глаза слезятся

от ветра и снега, пальцы на руках и ногах онемели от

холода. Я вообще в ту сторону иду? Я устала и замёрзла,

мне нельзя петлять ложными путями.

- Аня!

Я оборачиваюсь. Ко мне тащится Макс. По сугробам

он чешет намного быстрее меня, его шаги шире и

увереннее моих.

- Какого хрена ты здесь забыла?! - спрашивает он

перекрикивая завывания ветра.

- Гуляю! - тем же раздражённым тоном ору я. Надо