Террариум черепах (СИ)

- Леонова, я тебя обожаю.

Я выкладываю на стол полиэтиленовый пакет с заранее

нарезанным хлебом, контейнер с супом завёрнутую в

салфетку ложку, термос с чаем и поднос. Открываю термос,

наливаю в его крышку чай, снимаю крышку с контейнера,

разворачиваю ложу, ставлю всё это на поднос и отношу

Ире. Та садится на кровати, опёршись спиной о подушки,

и налетает на суп.

- Чай с сахаром? - деловито интересуется она с

полным ртом

- Да.

- Сколько?

- Две большие ложки на термос.

Она кивает и продолжает есть.

- Фролова, только много не ешь.

Она вновь кивает. Быстро расправляется с супом и

печеньем с чаем и, довольная, вновь ложится на кровать.

- Как там родители? - спрашиваю.

- Сказала им больше никогда ко мне не приходить, но

они же припрутся, чёрт бы их побрал, - ворчит Ира.

- Ты к ним слишком строга.

- Это я ещё добрая, поверь.

Тут у Ирки звонит телефон. Она берёт трубку,

хмурится, затем усмехается, кивает и протягивает мне

мобильный:

- Тебя.

Я тоже хмурюсь и отвечаю.

Художник.

Чёрт. Побери. Когда я решила больше не общаться с

Володей, я была уверена, что моя сила воли это позволит,

потому что, ну, я раньше всегда могла отказаться от чего-

либо. Даже если это что-то, чего мне очень хотелось. Я

вроде как кремень. А тут Володя позвонил, я растаяла,

практически по палате растеклась, рассказала, где я, и ещё

в конце добавила «Жду».

Ира смотрит на меня насмешливо. Приподнимает бровь

и спрашивает:

- А как же «Мне пора перестать общаться с ним.

И вообще перестать вести себя, как героиня романов»?

Я вздыхаю, не зная, что ответить.

- Я… передумала.

Ирка неодобрительно качает головой. Я чувствую себя

паршиво, потому что не отвечаю за собственные слова.

Ещё мне неудобно из-за того, что моя подруга лежит в

больнице, а я срываюсь и иду непонятно куда только из

какого-то парня. Что я за человек-то такой?

- Ладно, беги уже к любви всей своей жизни, -

вздыхает Ира. - Но помни, что тебя это ни к чему

хорошему не приведёт.

Я вскакиваю со стула и подлетаю к двери, когда та

резко открывается, чуть не сбив меня с ног. В палату

заходит Биолог.

- Уходи, я плохо выгляжу! - недовольно вопит Ира.

Биолог только усмехается, а я закатываю глаза.

- Блин, Кирилл Алексеевич, тебе вообще опасно здесь

находится, - ворчу я. - А если кто-нибудь что-то

заподозрит?

- Слушай, Леонова, я и так два дня ждал. Я же

волновался!

- Нормально всё с твоей Ирой. Живая, здоровая и вон,

бодрая, как всегда.

Биолог подходит к Ирке, та подрывается с кровати, и

они начинают целоваться. Я снова закатываю глаза и

выхожу из палаты. Практически сталкиваюсь с Игоревой.

- Привет, - улыбается она. - Я тут Ирку решила

проведать. Сказали, она вроде отравилась.

- Э-э-э, она спит, - лепечу я, удивляясь, почему я,

всегда такая способная в плане лжи, вдруг теряюсь.

- Да ладно, я же только что слышала, как вы раз-

говаривали.

- Ну-у, да. А потом она сказала, что хочет спать, и

я сказала, что зайду завтра.

- Ну ладно, я тогда попозже зайду, - пожимает плечами

Нина. - Пойдём?

Я киваю, и мы направляемся к выходу из больницы.

Я лежу на кровати Художника и курю, пока он рисует

с меня портрет. Очередной.

- Серьёзно, довольно-таки заурядная жизнь, ничего

особенного, - рассказывает Художник, затягиваясь сигаретой

и водя карандашу по листу на мольберте.

- Заурядная жизнь? - удивляюсь я и начинаю

перечислять: - Двадцать два года. Сын охренительно богатых

родителей. При этом: живёт в доме на колёсах на сущие

гроши, которые зарабатывает в парках, рисуя портреты

людей, и периодически берёт денег у брата. Ни черта тут

заурядного.

Володя усмехается.

- Хочешь узнать, как я докатился до такой жизни? -

насмешливо интересуется он.

- Ну, было бы неплохо.

Он неожиданно прерывается, кладёт карандаш в

подставку мольберта, садится рядом на кровать, откидывается

спиной на стену и философски так начинает:

- ЕГЭ сдал без троек, но то больше заслуга зубрёжки

и шпор. В университет я поступил с большим трудом.

Учился тоже спустя рукава. Вообще всегда был раздолбаем

ещё тем. Так я ни черта и не делал, бухал, гулял,

развлекался, пока не осознал, что вот-вот сессия, а я ни

хрена не знаю. У нас в группе была девчонка. Маша.

Машенька… - он произнёс это с щемящей тоской и нежностью, но потом невозмутимо добавил: - Её все так

называли. Маша была лучшей в группе. Училась прилежно,

никогда не пропускала пары. Ну я и обратился к ней за

помощью, чтоб она подтянула меня перед экзаменом. Так

мы с Машей и подружились. А потом закрутилось, и…

Я сглатываю.

- А что случилось потом?