Террариум

Из всех времен ему единственно импонировали первые годы нового века, пик его моментального альпинистского восхождения, он – ВВП, всесильный и могучий, всеми любимый, особенно простыми людьми, у него все получается, его ценят и уважают даже за рубежом; воспоминания же прошлой жизни нередко набивали оскомину, в будущем тоже не виделось ничего отрадного – старение, немощь, невозможность заниматься любовью с Ариной и – страх, тщательно гонимый, но проступающий, как пот в парилке из разогретой порозовевшей кожи: рано или поздно останется не у дел, будет смещен или передаст власть наподобие того, как сам получил ее от Деда, выторговавшего себе и своей алчно-ненасытной семье тихую спокойную обеспеченную старость, и он получит то же самое – преемник не замахнется, чтобы отнять у него право на такую старость, ибо впоследствии отнимет такое право у самого себя, и пускай анонимы испражняются в интернете, грозя карой за якобы содеянное им в ущерб своему народу, он-то знает – в Преклонии уже шесть десятилетий никого из властителей и их ближайших приближенных не судили, за исключением партийно-номенклатурной шайки, объявившей в стране чрезвычайное положение на один день в далеком девяносто первом, да и тех быстро выпустили… И останется он жить в Резиденции до конца дней своих, и будет обходить по утрам свои владения, утопающие в зелени и цветах, дышать свежим хвойным лесным настоем и, быть может, изредка вспоминать милую уютную улочку Ангеликаштрассе, соединяющую Шарлоттенштрассе с Баутцнерштрассе; их служебная двухэтажная вилла располагалась в доме номер четыре: на первом этаже караул и зал для приемов, на втором кабинеты оперсостава; по весне на солнечных участках близлежащих садов из земли выползали крокусы с бокаловидными желто-лиловыми цветками, начинали цвести вечнозелёные рододендроны, красно-розовым светом наливались напоминающие боярышник деревья, высаженные по обочинам тротуаров, в свою пору зацветали каштаны и, наконец, улочка наполнялась дурманом акаций; на углу улочки и оживлённой Шарлоттенштрассе высилась громадина дома командующего армии, прославившейся в танковом сражении с гансонцами на знаменитой дуге, в этой вилле когда-то жил знаменитый гансонский генерал-фельдмаршал, родившийся в этом городе, в ходе войны Преклонии с Гансонией он проиграл великое сражение на главной преклонской реке, провел в плену десять лет и вернулся на родину, где умер спустя четыре года, неподалеку был расположен храм, в котором будущего фельдмаршала крестили по евангелическому обряду, в нём же он венчался, в нём же его отпевали. Красивое местечко, ничего не скажешь, отрада глазу, красота, покой и благоухание природы плохо рифмовались с основной задачей, стоявшей перед обитателями виллы: не допустить внезапного ракетно-ядерного нападения главного противника Преклонии, именуемого НАТО, В. не верил в такую возможность, однако вместе с остальными вел наблюдение за противником, хотя реально никакого наблюдения они, естественно, установить не могли – базы противника располагались на западе Гансонии, куда доступа не было, а заслать туда агентов удавалось крайне редко, их оперсоставу – вообще ни разу, но в игру под названием “наблюдение” охотно играли, В. фильтровал заявления граждан города на приглашение родственников из западной части Гансонии, так называемые “антраги”, попадавшие к нему от местных органов госбезопасности – “штази”, выискивал жителей тех мест, где располагались базы противника, таких было крайне мало, их восточные родственники не шли ни на какие вербовки – словом, приходилось тянуть пустышку.