Терриконы

Мысли опять перескочили на деньги. а когда они с них соскакивали? До войны Георгий был. ааа, блин, чего теперь вспоминать? Нормально жилось, нормально, если руки не из жопы. Крути себе гайки на СТО, таская потихоньку запчасти из Польши "в серую", вот и какая-никакая тачка нарисовалась, квартира от мамы в Макеевке начала обрастать потихоньку разными телевизорами-холодильниками, жена опять же.

При воспоминании о жене Боцман сжал зубы и начал шарить по карманам в поисках сигарет. Сссссука. Как только вся эта хрень заварилась, Валя, и без того мысленно попрощавшаяся с их вялотекущим браком, собрала шмотки и просто исчезла. Он пришел домой вечером. ладно-ладно, притащился бухой глубокой ночью, как он делал частенько, а в хате - полупустые шкафы, нычка бабла в серванте отсутствует, дажетоненькая пачка долларов, которую он втайне от жены собирал на новую машину, и та исчезла. И всё. Телефон не отвечал, и уже полтора года не отвечает. Куда она уехала? Как смогла заранее понять, что нормальной жизни тут не будет, а будет вот эта бессмысленная война, постепенное обнищание и полнейшая беспросветность впереди?

Георгий тогда ходил с георгиевской ("Георгий-Георгий" - шутили пацаны) лентой, стоял на каких-то блокпостах, реально болел идеей отделиться от хохлов и "вернуться в лоно матушки-России". Как она смогла понять тогда, в апреле четырнадцатого, что именно так все произойдет, а? Баба как баба, звезд с неба не хватала, работала технологом на Макеевском заводе шампанских вин, интересы, как у всех - шмотки-подруги-телевизор-огород, ну вот... Ну вот почему?

Георгий не мог найти ответа на этот вопрос уже больше полутора лет, как не смог найти свою жену с дочкой. Да и хер бы с ней, с Валькой, овцой такой, но Ленку он любил по-настоящему, беззаветно, как папа - единственную доцю.

Полтора года. Даже больше. Ох, мля...

- .Полтора года, - произнес Жека, не вставая с постели, и выпустил дым в потолок, прямо в обои с мелкими сиреневыми цветочками. Оказывается, он уже какое-то время говорил, только Боцман не слушал, погрузившись в свои мысли и по-прежнему сжимая в руках телефон.

- Что - полтора года?

- Боцманюга, понимаешь. - Жека повернулся на бок, и грязная простыня с мишками задралась, открывая розовый наматрасник. - Ты меня знаешь. Я не дурной, да?

- Не дурной, - согласно кивнул Георгий. - А кстати, че ты к мужикам не пошел. причаститься?

- Не знаю, - пожал плечами Жека и принялся стаскивать броник. - Не знаю. Не хочется. Как давит что-то, Жора, не могу понять, что. Не хочется.

- Херрасе. Что-то ты поломался.

- Нет. Просто. ну бля. Ну смотри. Малая в Вахе, на базаре на мясе. В хороший день приносит семьсот-восемьсот гривнев.Гривен, - автоматически поправил Георгий.

- Да похеру. Малые ходят и в школу, и в садик. Почти бесплатно. Там, у укропов. А я? Ну вот шо тут - я? Десятка в месяц? А садик? Это ж смешно. В Докуче один садик работает и одна школа.

- Ну вот и перевози своих в молодые многообещающие республики.

- Да хер там. К чему оно все идет, Жора, а? Чем и, главное, когда это все закончится?

Жека, несмотря на внешность узколобого ханыги и пьяницы, умел и мог задавать себе такие вопросы. Нет, на словах да на людях, да еще после двух-трех стопок - это был прям орел Новороссии, самый большой патриот Донецкой народной республики и воин-освободитель. А вот так, один на один... Жека все чаще задумывался, как жить дальше, а задумываясь, он задавал вопросы Боцману. Наверное, единственному человеку, которому он мог доверять.

- Я не знаю, Женя, просто не знаю. Че ты меня опять спрашиваешь? Иди вот комбата спроси.

- Да он со мной и базарить не будет, "отпускник" херов. Отпашет свой год, положит еще полсотни наших пацанов - и свалит в свой Псков или еще куда. А нам опять кого-то пришлют. В девятом хоть твой тезка, Боцман, командует, он местный, он шарит.

- Так переводись, - лениво протянул Боцман и прислонил броню к стенке. Встал, потянулся, с хрустом расправил плечи. - Будешь под Новоласпой на горке сидеть, фазанов считать.

- Да не в том дело, - поморщился Жека и снова перевернулся на спину. - Знаешь. Я тут думаю.

- К укропам уйти?

- Бля, - Жека резко поднял голову и прищурился. - Может быть. А ты шо, осуждаешь?

- Нет. Уже - нет. Но что ты там делать будешь? К ним в армию запишешься?

- А хоть бы и к ним, - протянул Жека. - А чего? Опыта у меня нормально, вроде воевать умею.Ты им, главное, в анкете это не напиши, там тебя СБУ и примет. - Боцману уже надоел этот разговор, так как Жека заводил его не в первый раз. Всё, достало мужика, хочет лыжи вострить.

Да и сам бы Георгий свалил бы, было бы куда. Правда, паспорта у него уже не было, а вот Жека мотнулся в Ваху, где был прописан, и свой восстановил еще летом. Георгий же был прописан в Макеевке, ни черта тут не восстановишь.

- Да похер. Значит, не в армию. На рынок пойду, туши валовать. Голодным не буду, да и бабла всяко больше, чем тут. И со своими жить буду, а не ездить через кепешки эти долбаные, каждый раз ссаться, шо хохлы опознают.