Территория без возврата

Бросив взгляд влево, Алекс увидел почти не тронутую, хотя и ушедшую уже сантиметров на тридцать вниз проекцию просторного и светлого бального зала, в центре которого высилась наряженная новогодняя елка. Видимо, то были чьи-то ностальгические воспоминания: гирлянды сверкали и перемигивались, игрушки блестели, искусственный снег выглядел как настоящий. Но самым прекрасным во всем этом был тусклый, но все же пока еще хорошо заметный прямоугольник в углу.

Портал! Алекс бросился туда с максимальной скоростью, которую был способен развить. Внутри проекции передвигаться было еще тяжелее: ноги утопали почти по колено, но Алекс, окрыленный надеждой на спасение, не дал себе заметить этого. Однако ощутил, что погружение стало еще более стремительным: добравшись до Портала, Алекс провалился уже почти по бедра.

«Если ничего не выйдет, окажусь внизу вместе с проекцией», — подумал он и не стал медлить. Не шагнул, а нырнул, протиснулся в Портал, помогая себе всем корпусом.

Глава четвертая. Разрушенная лаборатория

Три часа — ровно столько ему осталось. Мука прекратится, а вместе с ней угаснет и надежда.

Проекции сменяли одна другую, силы таяли. Алекс уже ничего не ощущал при мысли о том, что ничего у него не получится: чувства притупились, угасли. В голове стоял гул, по ней словно молотом колотили. Болело все: глаза, руки, грудь, живот. По шее стекали струйки — поначалу Алекс думал, что это пот, но потом поднес пальцы к глазам и увидел, что это кровь.

Его шатало, ноги заплетались, он то и дело падал, но снова подымался. Алекса снова вырвало, но на сей раз это не принесло даже крошечного облегчения. Он толком не понимал, где находится, но упорно двигался вперед.

Наконец, оказавшись в одной небольшой, тесной комнатушке, где стояли мягкие пуфы, а прямо на полу лежали большие подушки, он решил немного отдохнуть.

Нет, не он решил — измученное тело решило за него. Алекс упал, прикрыл глаза. На какое-то время он забылся, и ему привиделась мать. Она была такая, какой он помнил ее в прежней, утраченной реальности. Мама улыбалась и говорила что-то: губы ее шевелились.

— Я не слышу, — хотел сказать он, но вместо слов получался лишь хрип.

Мама наклонилась к его уху, и тут он услышал, что она говорит:

— Ты близко, сынок. Скоро ты ее увидишь. Нужно идти. — Прохладные пальцы коснулись щеки Алекса. — Поднимайся, прошу тебя.

— Не могу, мам. Я больше не могу этого вытерпеть.

— Ты уже вытерпел, сын. Прислушайся. Ты совсем рядом.

Алекс открыл глаза. Видение растаяло. С трудом приподнявшись, он сел и взглянул на ПП «Маяк».

Не может быть! Он думал, что лишь сомкнул глаза на минутку, а оказалось, пролежал тут больше часа! Времени почти не осталось!

«Прислушайся», — вновь прозвучали в памяти тихие мамины слова. И в этот миг, сквозь волны дурноты, боли, сквозь страх опоздать, не справиться, подвести себя самого и Кайру, Алекс почувствовал, что сигнал, который вел его, стал гораздо сильнее. Импульс усилился.

«Ты совсем рядом», — сказала мама. И Алекс понял, что это так.

Поднялся и пошел на зов.

Наверное, у него открылось второе дыхание, о котором часто пишут в приключенческих романах. Эта фраза не казалась Алексу лишь красивой метафорой: здесь, в Пространственной Зоне, такое с ним бывало уже не раз. Депрессивную безнадежность и тоскливую уверенность, что он оказался в смертельной ловушке, внезапно сменяла вера в хороший исход. Из глухого тупика неизменно находился выход…

… Покинув Болото, Алекс оказался посреди поля. Кругом перешептывалась на ветру кукуруза — высокая, выше человеческого роста, а сам он сидел прямо на земле (о, это блаженное ощущение твердой почвы!), на небольшом островке возле фермерского дома.

От облегчения, что ему удалось вырваться, Алекс едва не заплакал, но радость тут же угасла, стоило ему взглянуть на дисплей ПП «Маяк»: оказалось, что в Болоте он провел больше двух суток! Большая часть времени, отпущенного ему на поиски Кайры, истекла.

К счастью, импульс ощущался — охотничий нюх и поисковые способности по-прежнему были при нем. Он поднялся с земли, отыскал початок, который показался ему достаточно аппетитным и пригодным в пищу, перекусил, восполняя силы, и отправился дальше.

После череды всевозможных проекций — причем каждая следующая выглядела некрасивее, нелогичнее, тревожнее, неправильнее предыдущей! — Алекс наткнулся на еще одну лабораторию.

Здесь тоже все было разгромлено, сломано — словно прошла ударная волна и смела все на своем пути. Перевернутые столы, опрокинутые компьютеры, осколки битого стекла, расплавленный пластик — Алекс медленно шел, разглядывая царящий везде хаос и гадая, что могло случиться.

Одна стена сохранилась лучше других, и, подойдя к ней ближе, он увидел…

«Показалось?»

Алекс поморгал, помассировал пальцами веки. Снова посмотрел. Ничего не изменилось. На стене, рядом с погасшими экранами, обломками всевозможной аппаратуры висел его собственный портрет.

У Алекса вырывался истерический смешок.

— Что за фигня? Что происходит? — проговорил он вслух, словно кто-то мог ему ответить.