Территория души. О чем молчит церковь?

Копируя средневековую форму, облекавшую суть много столетий назад, мы получаем некое подобие карикатуры в реалиях современной жизни. Подражаем внешне, делая из этого некое подобие «моды», не вдумываясь в суть. Считается, что монах всенепременно должен ходить в рясе. Откуда это взялось? Посмотрим на одежду того времени, когда зарождалось монашество. Тогда все ходили в длинной одежде. Монах же выделялся только тем, что его одеяние было черного цвета, откуда и взялось слово, обозначающее монаха в древние века — «чернец». У монаха не было больше никакой одежды, поэтому он всю жизнь ходил и работал в этой своей рясе, постоянно латая ее. Но монах того времени просто не придавал этому никакого значения, и окружающие — тоже, ибо бедные слои населения так и жили — имели одну одежду, латали ее, пока это было возможно, это было нормально. Все мысли и желания монаха были об одном — возрасти духовно, и стать после смерти физического тела — помощником Бога.

Современное же монашество пытается соблюсти форму, не имея уже истинного содержания.

Монастыри древних веков были центрами просвещения и форпостами государственности, то есть — исполняли динамическую функцию развития общества в целом, так как религия была почти что государственным органом управления. Если мы посмотрим историю, то увидим, что очень многие ученые, сделавшие эпохальные открытия тех времен, были монахами. Миф о том, что церковь тормозила развитие науки — ложь. Люди, проталкивающие этот миф, кивают, в основном, на два момента — сожжения на костре Джордано Бруно, и суд инквизиции над Галилео Галилеем. Но:

Галилей не изобрел гелиоцентрическую систему мира (теория, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, как думали в средние века). Эту систему он взял у ее родоначальника — Николая Коперника, бывшего кстати, католическим церковным каноником, совершенно не скрывавшего своих мировоззрений, и, между тем — прожившего свою жизнь без каких-либо проблем. Только вот Галилей, в отличие от покладистого Коперника, критиковал в своих сочинениях тогдашнего Папу Римского — Урбана. Поэтому, его научная публикация стала лишь удобным поводом для его ареста и судебного разбирательства. И обвинили его не как еретика, а как «сильно заподозренного в ереси». Но затем Галилей «покаялся», его отпустили под домашний надзор. Небывало мягкий приговор для того времени для человека, заподозренного в ереси. Это означает лишь то, что систему движения планет церковь не сочла ересью, ибо неопровержимым доказательством стал бы его собственноручный труд. Следовательно, ересь искали в чем-то другом, и — так и не нашли. Что же искала инквизиция? А вот что:

Иная ситуация сложилась с Джордано Бруно. Он был католическим монахом и священником, также исповедовал учение Коперника о движении небесных тел. Но это было не все. Он исповедовал эзотерическое Учение. В своих произведениях он учил о множестве миров, о том, что Христос был магом, о Единой Мировой Душе, и — о реинкарнации, и часто ссылался на Великого Учителя древности — Тота Гермеса Трисмегиста. А вот этого церковь разрешить никак не могла, поскольку это могло подорвать все ее земное могущество. И, разумеется, нарушитель спокойствия был уничтожен — сожжен на костре за ересь.

Так же уничтожались многие алхимики того времени. Но не все. Иные алхимики были даже в почете у коронованных особ. В чем же разница? А вся разница именно в том, что уничтожались лица, исповедующие эзотерическое Учение, то есть люди свободномыслящие, понявшие механизм западни церковных догматов. Лиц, занимающихся исключительно «светской» наукой, и не затрагивающих в своих изысканиях тему души и смысла существования человека — не притесняли. Роли науки и церкви были разграничены — церковь уничтожала тех, кто был опасен для нее, и мог внести смуту в народные умы, а светско-научные заведения охраняли свои «официальные» научные доктрины от всевозможных открытий и новшеств, которые могли повредить авторитету и благосостоянию «корифеев науки» того времени. Да, в общем то, ситуация и не изменилась, просто отменили костры, а методы нейтрализации неугодных лиц стали гораздо изощреннее.

Кроме того, монастыри, да и вся церковь вообще, того времени играли значительную роль в деле образования населения. Различные светские университеты занимались обучением очень маленькой прослойки общества — знати. Простому же человеку путь туда был закрыт. Этот пробел и восполняла церковь. До сих пор является «притчей во языцех» выражение — «окончил столько-то классов церковно-приходской школы». Эти школы были открыты для самого широкого круга учеников, было бы желание учиться…

Таким образом, монастыри и светская наука, которую мы сейчас привыкли называть «официальной наукой», шли рука об руку.