Территория Левиафана

Но Оуден не позволил этому парализовать себя. Он здесь для того, чтобы защищать, эти твари и не должны ему нравиться! Он знал, что для охоты на ящеров меры всегда использовали копья с острием из укрепленной стали. Другое оружие было против них малоэффективно, если не сказать бесполезно. От их гладких черных шкур отскакивали и пули, и гарпуны. Чтобы прожечь их лазером, требовались огромные мощности – губительные для корабля после аварии. Да и копья не всегда были полезны, человеческой силы не хватило бы, чтобы с их помощью ранить массивные туши ящеров. Но силы меров хватало.

Ящеры были медлительными, однако недостаток скорости они компенсировали упорством. Добравшись до борта, они начали подниматься наверх, цепляясь за металл когтями, и под их общим весом корабль заметно накренился. Избавиться от них было невозможно: в них летели пули и тяжелые металлические ядра, из корабля успели вынести раскаленное масло и вылить на них, но это ничего не меняло. Ударов ящеры будто и не замечали. Тот, которого облили маслом, сорвался вниз, но, очистившись в воде, скоро вновь начал подниматься.

Это угнетало. Оуден видел, что другие меры вообще готовы отступить… Они ведь не получали никаких указаний, Седар потрясенно молчал! Еще чуть-чуть, и возобладали бы инстинкты, велевшие спасаться от столь грандиозного противника.

И вот тогда в дело вмешался Феррис:

– Сомкнуть ряды! Вы не остановите их там. Если бы мы были на воде, мы могли бы навалиться на них сверху и вместе с ними упасть вниз. Но пламенные лилии прикончат нас раньше, чем их! Нам придется допустить битву на палубе. Это еще не поражение! Это наша территория, она поможет нам. Наша задача – нанести им самый большой вред, какой только возможно. Так их прогоняли прежде! Как только многие из них будут ранены, они отступят, они всегда отступают!

Ну конечно. Феррис уже дрался с ними – и побеждал. Ему было чуть проще. Это все равно не извиняло Седара, и лидеру наверняка припомнят миг слабости, но это будет не сейчас. Для начала нужно выжить!

– Убить их у вас не получится, – напомнил Феррис. – Не пытайтесь изобразить героев! Таких умников хватало и до вас: никто не мог убить их, потому что дураки, а я справлюсь! Все они теперь мертвы. Когда ящеры поднимутся на палубу, выбирайте того, что окажется ближе всех к вам, и атакуйте только его!

Так и правда было проще. Когда четко знаешь, что делать, можно подавить страх и не думать ни о чем другом.

Но когда ящеры добрались до палубы, это все равно было непросто. Их уродство поражало… Оуден уже видел хищников воды, и многие из них были ужасны. Но никогда еще у него не было такого острого, всепоглощающего желания бежать. Он видел, что другие меры испытывают то же самое, они замерли, не двигаясь.

Может, им нечего было терять, кроме своей жизни, и некого защищать. Но у Оудена остались люди, которых он хотел спасти! Это вернуло ему контроль над собственным телом, и он первым бросился на ящера.

Он ожидал, что эти существа будут медлительными только в движении, а уж в бою проявят хоть какую-то ярость, но – нет. Похоже, они вообще не знали, что такое ярость. Они были сильными и почти неуязвимыми, это избавляло их от необходимости беспокоиться во время боя. Они спокойно принимали удары, и не похоже, что им было больно. Да и нападали они так же медленно, почти лениво, как будто нехотя. Но при их колоссальных возможностях даже это было страшно.

Оуден уже слышал крики рядом с собой, и в воздухе пахло кровью. Ему хотелось обернуться, посмотреть, кто кричит, помочь… Но он не мог, не позволил себе. Это ошибка, не нужно быть опытным воином, чтобы понять. Феррис прав: необходимо сосредоточиться только на том ящере, который ближе к нему, и не думать больше ни о чем.

Зато уж на эту тварь Оуден нападал со всем гневом, на какой был способен. Он и сам не заметил, как память начала подкидывать ему мысли, вроде как не связанные с ящером, однако придающие сил. Все те разы, когда он чувствовал себя беспомощным… Тупое упрямство Беттали. Обман Седара и агрессия Ферриса. То, что рассказала ему Ноэль… Но не сама Ноэль, нет, на нее он не злился. Он был благодарен ей за горькую правду.

Гнев помогал. Оудену удавалось ранить существо куда чаще, чем другим мерам, и темная шкура перед ним была покрыта кровавыми бороздами. Вот только ящер как будто и не замечал этого! Для него эти раны – что царапины: ничего не значат. Но что еще возможно?

Поддавшись злости, Оуден рванулся вперед, ближе к морде ящера. Ему хотелось хотя бы раз причинить этому уродцу боль, отомстить!.. Но он переоценил свои силы. Пока он нападал сбоку, ящер просто не обращал на него внимания, и это помогало. Однако теперь Оуден отразился в его черных глазах – и поплатился за это. Существо дернуло лапой с поразительной ловкостью, и Оуден просто не смог уклониться.