Территория сердца

Я поднялась, судорожно соображая. Нам нужны носилки или волокушки. Чехлы! Вертолетные чехлы!

— Саш… я принесла… палку. Нужно сделать тебе шину. Вас двоих нам за раз не дотащить…

Он посмотрел на меня, его взгляд был усталым, но всё ещё полным решимости.

— Делай, — тихо сказал он, сквозь боль. — Но не трать слишком много времени, я смогу дойти, если дашь опору.

Я кивнула, пытаясь успокоиться. Мы с Пашей нашли вертолётные чехлы, которые можно было использовать как импровизированные носилки. Вытащили и положили на них Михаила, я быстро собрала шину для Сашиной ноги, действуя, как меня учил отец. Всё, что я знала о выживании, всплыло на поверхность. Руки работали отдельно от головы, на автомате. Спасибо, мама, папа!

— Паш, мы готовы, помоги выйти! — крикнула я.

Павел был рядом, почти взвалил на себя Сашу и вытащил на улицу.

Мы двигались медленно, шаг за шагом, через этот заснеженный ад, заливаемый ярким солнцем. Каждое движение Саши отдавало болью, и я это знала, чувствовала. Его тяжесть на моём плече становилась всё ощутимее, но он не сдавался, шагал вперёд, стиснув зубы и не проронив ни звука. Паша, хоть и выглядел растерянным и измотанным, тащил Михаила, застревая в снегу, но не останавливался, будто весь его страх и паника растворились в сознании о необходимости выжить.

— Ещё немного, Паш, — крикнула я, поддерживая его. — Нам нужно дойти, мы почти!

Я видела огонь костра впереди. Это было наше спасение, маленькая точка тепла в бескрайнем холоде.

Около костра я почти упала на колени. Саша тяжело осел рядом.

— Это вы сделали? — только и спросил он.

Я фыркнула.

Паша тяжело упал рядом с нами, устроив Михаила на свободном кусочке земли у самого огня.

Отдышавшись несколько минут, я подняла голову.

— Паш, хватит сидеть, давай, разгребай дальше, иначе за ночь отморозим себе…. Все. Нужна площадь два на два, тогда разместимся все.

— Ну ты и сука все-таки…. — выдохнул он, тяжело поднимаясь.

— А то! — ухмыльнулась я, через силу — шевели жопой, кобелек! Разгребай, Паш…. Иначе нам пиздец.

Саша покачал головой.

— Помою тебе рот с мылом, когда вернемся.

Я рассмеялась, хотя смех был нервным и немного вымученным, близкий к истерическому — ситуация, мягко говоря, не располагала к шуткам, но это была наша защита от страха и отчаяния.

Паша работал молча, но довольно быстро. Разгреб даже больше, чем было нужно, но это было очень хорошо. Я накидала еще валежника на большую площадь и подожгла — нам нужно было прогреть и высушить землю, на которой мы будем спать. Огонь полыхал так жарко, что скоро Паша скинул куртку, а Саша переместился чуть дальше.

Я снова, снова и снова ходила в лес, принося охапки лапника в огромных количествах.

Три раза сходила до вертолета, протоптав к нему приличную дорожку, принесла веревки, аптечку, всю свободную одежду и кружки пилотов, справедливо полагая, что им они больше не понадобятся, сигнальные ракеты.

— Паш… — выдохнула и опустилась на землю, почти теплую от огромного кострища. Силы были на исходе. Ужасно хотелось есть…. — ты не знаешь…. Никто еду не брал? Ничего подобного не везли на буровую?

— Увы, Зара…. — он упал рядом. — везли оборудование… чертовски дорогое….

— Ебать оно нам щас поможет, — вырвалось у меня, но тихо, чтоб не услышал Саша. Было все-таки немного стыдно за свой язык. — Так, пока есть силы, пошли за мной.

Я потащила его в лес. Нам нужны были две сосны, желательно довольно толстые. Или одна, но длинная, чтоб разбить на две части.

— Что ты собираешься делать? — тихо спросил парень.

— Нодью, — ответила я коротко. — И экраны. Иначе ночью нам пи…. Будет плохо.

— Ничего не понял, но уже верю.

Выбрали две подходящие сосны в полтора метра длиной и перетащили их к стоянке. После еще несколько палок для экранов. Как учил отец быстро собрала конструкцию для костра, и после мы разгребли то, что осталось от большого костерища. На улице быстро темнело, поэтому я в первую очередь установила нодью, разведя новый живительный огонь.

На прогретую землю набросала лапника, застелив его вертолетными чехлами. Белый как мел Саша, тем временем, присматривал за Михаилом, который то приходил в себя, то снова терял сознание. Вдвоем с Пашей мы перенесли его на лежбище.

— Паш… — я посмотрела в гаснущее небо, — у нас мало времени, нужно делать экраны. Смотри, что я делаю и делай тоже самое.

Я быстро связала между собой несколько палок, натянув между ними веревки. Прикрутила экраны к стоящим рядом деревьям так, чтобы они были вдоль уложенных в костер сосен. А после набросала на них максимальное количество лапника. Получился экран, который тот час начал отражать тепло нодьи.

Паша молча смотрел, как я собираю экран, а затем начал делать то же самое, хоть и медленнее. Его руки дрожали от усталости, но он не останавливался. В лесу уже почти стемнело, и каждый звук ветра или скрип снега заставлял меня напрягаться ещё больше. Время поджимало, и нам нужно было закончить работу как можно быстрее.