Территория сердца

— Александр Юрьевич, — я чуть прищурила глаза, стараясь не обращать внимания на изумленный взгляд Аллы.

Болотов поднял на меня голову, приподняв бровь.

— Хочу вам напомнить, что мы не в зоопарке, а я — человек. И у меня имя есть.

Наступила тишина, настолько густая и плотная, что, казалось, воздух в кабинете перестал двигаться. Алла Викторовна замерла рядом со мной, её глаза расширились от неожиданности, но она быстро взяла себя в руки и сделала вид, что не слышала моих слов. Я, сжав зубы, смотрела прямо на Болотова, чувствуя, как внутри всё дрожит от напряжения.

— Да, мышонок, — ответил он, холодно и издевательски улыбнувшись, — есть. Но пока, увы, я его все время забываю.

— Мне бейджик сделать? — выпалила я.

— А если не разгляжу? — он откровенно издевался надо мной.

— Тогда помимо отоларинголога, придется вас записать и к офтальмологу!

— Смотри-ка, Алла, зубки маленькие, но острые. Что делать с мышонком будем?

Алла едва заметно усмехнулась, понимая, что гроза прошла мимо, даже не задев.

— Александр Юрьевич, детей учить надо, а не распалять, — заметила она.

— Через злость, Алла, они почему-то понимают быстрее, — вздохнув, отозвался он, не сводя с меня темных глаз. — Ладно, мышка, право называть тебя так оставляю за собой только в присутствии Аллы. Лучезара…. Красивое имя. Бейджик можешь не делать.

С этими словами он дал понять, что разговор закончен.

Мы вышли из кабинета, и я молча прошла за свой стол, ожидая разноса от старшей коллеги. Савельева с интересом следила за нами, отмечая и мое красное лицо, и удивленный взгляд Аллы. Который, однако, через пару мгновений сменился на довольный, очень довольный.

Алла села на свое место и потянулась, словно грациозная тигрица.

— Зара, — как ни в чем не бывало продолжала она, — я завтра уеду с утра. Оставляю доступ к полной таблице поручений. Выдели те, которые должны быть готовы на этой неделе. Утром обзвонишь всех и проверишь готовность. Новые поручения вноси уже не в демо-версию, а в мою. И следи за ходом исполнения. Все поняла?

— Да, Алла Викторовна, — я приготовила две чашки с кофе, даже не спрашивая ее, и одну поставила перед ней.

Двери из кабинета Болотова распахнулись, он вышел в приемную.

— Лена, — позвал он Савельеву, — ты едешь?

На долю секунды его глаза скользнули по мне и Алле, но он тут же вернулся к Савельевой.

Та молча кивнула, поднимаясь из-за стола, и не глядя ни на кого пошла рядом, забрав верхнюю одежду.

— Вот это, блядь, поворот, — вырвалось у меня, когда стих звук их шагов, а уши перестали полыхать огнем.

— Сидишь, молчишь, делаешь вид, что тебя здесь не было, — сурово и жестко осадила меня Алла. — Откроешь рот — вылетишь с волчьим билетом. Усекла?

Ни разу за этот месяц она со мной не разговаривала в подобном тоне. В принципе, понятно почему. Поговорку про ночную и дневную кукушек я знала с детства.

Я кивнула, не в силах выдавить ни звука. Вся бравада, которую я ещё недавно чувствовала, испарилась, оставив после себя только пустоту и презрение…. А может и брезгливость.

— Хорошо, — чуть смягчившись, добавила она. — Если ты хочешь остаться здесь, тебе нужно понимать, что иногда лучше не знать и не видеть. И уж тем более не комментировать.

Я снова кивнула, делая вид, что доклад «Есть ли „жизнь“ после геонавигации или некоторые нюансы интеграции ГС в ГГДМ, как элемент применения комплексной технологии сопровождения бурения, на примере месторождений Западной Сибири»* — самое увлекательное чтиво в моей жизни.

— Впрочем, — Алла снова сладко потянулась, — вскоре, моя дорогая, я предчувствую очень, ну очень увлекательный цирк. И мы с тобой, милая, будем первыми зрителями, сидящими в первом ряду. А кто-то…. — добавила она едва слышно, — и поучаствует.

* Реально существующий доклад, с весьма креативным названием. В чем его юмор — поймут только геологи!

7

До конца недели, мне казалось, я не доживу. Бесконечные совещания, переговоры, встречи, протоколы, письма, расписание, кофе, звонки…. В какой-то момент я думала моя голова взорвется и мозги будут стекать по белоснежным стенам приемной.

Как и было сказано, Алла уехала с делегацией на лукойловскую конференцию, оставив меня один на один с монстром. Савельева, естественно, помогать не спешила. Напротив, она словно наслаждалась, глядя как я беспомощно трепыхаюсь в груде навалившейся работы и поручений. К концу дня мне порой казалось, что ноги живут отдельно от тела, а голова вообще не моя. При этом Болотов спуску мне не давал, каждый вечер нагружая дополнительными требованиями. Я ела урывками, явно сбросив еще пару килограмм, спала по три-четыре часа в сутки, посвящая все свободное время детальному изучению деятельности компании. Да я даже в туалет сходит не успевала порой! Месяц перед этим показался мне просто райской жизнью.

Влад так до конца недели на работе и не появился. Иногда у меня проскальзывала мысль, спросить у Александра о сыне, однако разум и инстинкт самосохранения брали верх: я молчала.