Территория сердца

Парень продолжал говорить, его голос был наполнен снисходительностью, а иногда даже презрением. Он явно не понимал, где находится, и для него это было просто временным неудобством, наказанием от отца. В отличие от него, я ощущала глубокое уважение к этому месту и людям, которые здесь работали, и понимала, как мало он ценит всё это.

— Скучаете? — уловила я последние слова мальчишки.

— Что, простите?

— Скучаете по Москве, наверное? — повторил он.

— Нет, — отрезала я, понимая, что эта тайга, этот холодный, но живой мир, казался мне сейчас гораздо ближе и важнее, чем гудящая суета Москвы.

Я украдкой смотрела на Сашу, который разговаривал с геологом, иногда кивая в ответ на его слова. Его профиль был сосредоточенным, но я видела следы усталости и… чего-то еще, более глубокого. Его терпение со мной, его осторожность и деликатность, его искренние чувства — все это я будто бы сожгла в огне собственной обиды и неопределенности. Теперь я не могла перестать думать, осталось ли там хоть что-то, что можно было бы спасти.

Он не смотрел на меня, хотя я чувствовала его присутствие, как всегда. Я понимала, что своим жестоким ответом вчера я нанесла ему удар, возможно, самый болезненный. «Он гордый» — говорила про него Алла. Очень гордый. Но вчера он переступил через гордость, сказал мне о своих чувствах, а я……

Внезапно вертолет ощутимо тряхнуло, и я инстинктивно вцепилась в подлокотник. Внутри все сжалось от неожиданности. Саша прервал разговор с геологом. Он посмотрел на пилота, который сохранял спокойствие, но ощутимо напрягся.

— Всё в порядке? — крикнул Саша, перекрикивая шум, его голос был спокойным, но в нем сквозило беспокойство.

— Легкая турбулентность, — ответил пилот. — Проходим зону, будет немного трясти. Ничего критичного.

А до этого, что было? — хотелось спросить мне, ведь вертолет и без того ходил ходуном.

— Не психуй, подруга, такое здесь сплошь и рядом, — похвастался москвич, чуть наклоняясь ко мне. — Ни разу не летала?

Я отрицательно покачала головой.

— Новичок, значит, — ухмыльнулся он, полный уверенности, граничившей с самоуверенностью. — Не дергайся, все норм.

Нас снова начало трясти так, что у меня слегка закружилась голова. Вертолет уже не просто трясло, его бросало из стороны в сторону. Или мне так казалось?

Тряска усиливалась, и теперь даже самоуверенность парня начала казаться мне наигранной. Вертолет продолжало бросать, и ощущение, что это не просто турбулентность, усиливалось с каждой секундой. Я крепче вцепилась в подлокотник, стараясь успокоить дыхание, но сердце колотилось в груди. Саша обернулся ко мне, и лицо его было бледным. Геолог что — то кричал пилотам.

Всё произошло слишком быстро, как в замедленном фильме, но одновременно слишком стремительно, чтобы осознать это сразу.

Вертолет резко накренился влево, словно его вдруг подхватил сильный порыв ветра. Меня сжало в кресле, и я инстинктивно вцепилась в подлокотники, сердце гулко колотилось в груди, а в голове пульсировала паника. Паника, которую я до этого старалась подавить. Теперь страх полностью овладел мной, не оставив места ни на что другое.

— Держитесь! — прокричал пилот, его голос дрожал от напряжения.

Внезапно вертолет начал резко падать вниз, будто его что-то сдёрнуло с воздуха. Секунда за секундой меня бросало вперёд и вбок, и в этот момент я почувствовала, как чья-то рука крепко обхватила меня за запястье — это был Саша. Его лицо было сосредоточенным, он кричал что-то, но мои уши заложило от рева двигателя и треска корпуса вертолёта.

Окно заполнилось зелёной массой деревьев, будто сама тайга поднялась, чтобы нас поглотить. Я услышала оглушительный треск и скрежет — звук металла, разрывающегося под давлением, и ощутила, как что-то резко ударило меня в грудь. Воздух вырвался из лёгких, всё вокруг покрылось ярким светом и звуками, как будто мир разрушался вокруг меня.

Ремень безопасности впился в тело, когда вертолет рухнул на деревья. Удар был оглушительным — я почувствовала, как машина скользит по верхушкам деревьев, каждый раз сотрясаясь от столкновений с ветками. Мой разум захватил сплошной поток шума и ужаса. Всё замедлилось. Перед глазами замелькали обломки, деревья, перевёрнутое небо.

Земля встретила нас жестоко. Вертолет с грохотом ударился о землю, его корпус вмялся, стекло разлетелось на осколки, и всё вокруг оглушило скрежетом металла и глухими ударами. Боль пронзила меня, я ощутила, как что-то острое царапнуло руку, и всё потемнело, а затем наступила тишина.

28

— Лучик! Лучик! — голос доносился откуда-то издалека, словно из-под воды или земли. — Ради бога, Лучик, открой глаза. Лучик, пожалуйста.

Я медленно начала осознавать своё тело, и первым, что пришло, была боль. Острая, режущая боль в ушах, словно кто-то вонзил в них иглы, заставляя меня морщиться даже без осознания происходящего. Всё тело ныло, и каждый вдох отдавался тупой, но сильной болью в груди. Я попробовала пошевелиться, но что-то мешало — ремень безопасности впился в меня, не давая сделать ни малейшего движения.