Территория войны. Кругосветный репортаж из горячих точек

Записав интервью с Шойгу, вместе со своей съёмочной группой я выехал в аэропорт. Планы у меня были наполеоновские — решил вылететь сначала в Тбилиси и там переговорить с виднейшими грузинскими политиками. Сначала с Эдуардом Шеварднадзе — «Седым лисом», как называли его в Грузии. Попросить его рассказать, что происходило в Южной Осетии в пору, когда он был президентом. Потом — с Михаилом Саакашвили — «Мишико» — он стал президентом Грузии в начале 2004 года. Ещё я планировал встретиться с Георгием Хаиндрава — он в то время был министром Грузии по урегулированию конфликтов, то есть фактически по делам Южной Осетии и Абхазии. Георгий Леванович, кстати, по профессии почти что мой коллега — режиссёр-документалист, поэтому я рассчитывал, что достаточно легко смогу найти с ним общий язык. Ну а после всех этих разговоров — если они, конечно, состоятся, — нужно будет добраться до воюющего Цхинвала. При этом, хочу заметить, никакой предварительной договорённости о встречах и интервью со всеми этими высокопоставленными людьми у меня не было, но я рассчитывал на удачу.

Прилетев в Тбилиси, мы начали переговоры со всевозможными пресс-секретарями, помощниками, референтами… Чтобы не терять времени, снимали город. А там в конце лета жара за сорок градусов, плавился даже асфальт. Соответственно, чтобы не обливаться потом и нормально работать, начинать съемки надо было рано утром, потом перерыв и продолжение уже ближе к вечеру. Все время, пока снимали, ждали ответов по встречам и интервью — и скоро дождались. Не помню, когда ещё в жизни я был так удивлён.

Доллары для «Седого лиса»

Представьте себе ситуацию — встречаемся с представительным мужчиной, который называет себя главным референтом экс-президента Грузии Шеварднадзе. Он говорит — да, Эдуард Амвросиевич готов встретиться с вами и дать интервью, он живёт недалеко за городом, в собственной резиденции. Поехали туда. И уже на месте выясняется маленький нюанс. Интервью будет, но только с условием — нужно заплатить за него полторы тысячи долларов. Если сейчас заплатите, встретитесь немедленно.

Я сначала просто не сообразил, о чём идёт речь. Спрашиваю — чьё это требование и кому пойдут эти деньги?

Главный референт отвечает: «Требование непосредственно батоно Эдуарда Амвросиевича». Самого Шеварднадзе то есть. Ему деньги нужны. Платите — и он вас сейчас примет.

Я в полном смысле слова обалдел. Получается, что один из богатейших людей Грузии просит у меня деньги за интервью, да ещё такую, по его уровню, смехотворную сумму? Невероятно!

Звоню в Москву, в редакцию. Там мне тоже никто не хочет верить, спрашивают — неужели он сам лично просит? Да нет, говорю, слава богу, не сам, через какого-то помощника. В редакции даже не знают, что сказать. Тогда решение принимаю сам:

— Платить не буду принципиально. Обойдусь и без этого интервью.

Капризы Саакашвили

Встреча с действующим тогда президентом Грузии — Михаилом Саакашвили — состоялась. Но результаты оказались примерно такими же, как и в случае с его знаменитым ещё с советских времён предшественником. Не хотели грузинские лидеры в 2004 году идти на контакт с россиянами — ни политиками, ни журналистами, ни солдатами-миротворцами.

Напоминаю, это был август 2004 года. Этот летний месяц начался с того, что президент Саакашвили пообещал заблокировать военным флотом Грузии все порты мятежной Абхазии и топить любые суда, которые попытаются войти туда «в обход Тбилиси». Одно турецкое судно под это дело даже обстреляли с грузинского катера. Саакашвили вроде бы пообещал лично принять участие в операции по морской изоляции Абхазии.

Через неделю после этого Владимир Жириновский, захватив с собой нескольких депутатов, отправился в Сухуми, конечно же, по морю. Это вызвало очередной политический скандал и множество громких заявлений грузинской стороны. На этом фоне я и предложил Михаилу Саакашвили дать интервью для будущего фильма.

— Предлагаю вам в очередной раз напомнить всем официальную позицию грузинского государства по ситуации в Южной Осетии и Абхазии. Думаю, что вам тоже должно быть интересно попасть в эфир Первого канала российского телевидения и заявить о своем видении выхода из ситуации, сложившейся в этих регионах. Предлагаю вам такую возможность в рамках фильма, а не мини-формат информационного репортажа, когда ваше выступление в эфире может длиться максимум 30–40 секунд. Согласны?

Тут Михаил Саакашвили задумался и говорит:

— Вот ещё неделю назад я бы согласился — тогда я хотел высказаться в беседе с российским журналистом, а теперь… не хочу!

Я попытался его переубедить, но он упёрся — не буду, и всё!

Дальше настаивать я не стал — это было бесполезно. Сказал только, что потом, когда фильм выйдет в эфир, не надо обижаться и предъявлять претензии, почему не предоставили слова живому грузинскому президенту, а использовали его высказывания из архива.