Территория войны. Кругосветный репортаж из горячих точек

Строительство светлого будущего в стране, население которой жило по законам средневекового феодализма, шло по известному образцу — пример брали с СССР. Кармаль не уставал говорить со всех трибун, что советские войска пришли для того, чтобы помочь законному правительству победить контрреволюцию, взращённую империалистами. Победа в этой борьбе обязательно будет за народом, который идёт за НДПА — Народно-демократической партией Афганистана.

В этой борьбе афганский народ потерял, по самым скромным подсчётам, не меньше двух миллионов человек. Вопрос о том, какая часть населения поддерживала просоветское и прокоммунистическое правительство Кармаля, теперь уже навсегда останется открытым. Для «шурави» было очевидно одно: если в городах власти НДПА ещё как-то управляют ситуацией, опираясь на свои и особенно советские воинские части, то в горах и в сельской местности — царство «непримиримых», там свои законы и представления о справедливости.

Рахматулло-Алексей говорил, что среди афганцев он всегда чувствовал себя как Робинзон Крузо на необитаемом острове. С той разницей, что тот совсем не видел людей и не общался с ними, а вокруг него людей было очень много, но все они — чужие.

На Родине же его записали в число «пропавших без вести». Этими словами завершалось его личное дело в части, где он проходил службу.

Хотя после того как он стал считаться мусульманином и даже, по его признанию, вызубрил пять страниц из Корана на арабском языке, ни слова там не понимая, отношение к нему заметно изменилось в лучшую сторону, окончательно своим для афганцев он так и не стал. За такими, как он, закреплялось прозвище «мухаджир». Когда-то так называли мусульман, которые в 622 году во времена пророка Мухаммеда переселились из Мекки в Медину. В то время они составляли элиту мусульманской общины. Дословное значение этого слова в переводе с арабского — «оставивший свои грехи». Так же называли мусульман, которые переселились в другую страну, чтобы сохранить свою веру. Постепенно этим словом стали обозначать странников, скитальцев, людей, потерявших свою родину. Конечно, в этом прозвище можно увидеть что-то почётное, но всё же тот, кто странствует, тот ещё никуда не пришёл, значит, не достиг полноценной жизни. Наверное, такое определение лучше всего отражает положение советских пленных на чужбине, как бы они к ней ни приспосабливались.

— Был случай, когда мне дали в руки автомат, — вспоминает Алексей-Рахматулло. — Он был снаряжен боевыми патронами, всё как надо. Сказали — пойдёшь с нами на разведку, ты теперь мусульманин, мы тебе доверяем, будешь в случае чего сам себя защищать. У меня сердце зашлось. Ведь пойдём к нашей части, значит, пара очередей по моим спутникам — и я свободен, опять окажусь среди своих! Только что-то мне подсказывало — всё это затеяно не просто так. Моджахеды давно воюют, они не такие простаки, чтобы вооружить человека, который сможет их запросто убить. Значит, здесь кроется какой-то подвох.

Так и вышло — когда мы вернулись и я отдал автомат, увидел на нём заметку. Оружие было без бойка и не могло стрелять. Меня просто ещё раз проверили — стал ли я истинно верующим или просто притворяюсь, чтобы жизнь спасти.

Алексей ещё говорил, что, видимо, многие ребята попали в эту ловушку и погибли. Ему приходилось слышать не раз о расправах с пленными «шурави». Был случай, когда моджахеды из двух банд забили пленного насмерть только потому, что не смогли его поделить, договориться, кому он будет принадлежать. Но строже всего карались попытки бежать. Рассказывали, что одного парня за это сожгли в бочке с бензином. Во время наших путешествий по стране с представителями Комитета воинов-интернационалистов мы видели могилу парня по имени Мохаммад Ислам — его русского имени никто из афганцев не знал. Он попытался уйти из кишлака, но был замечен, и его расстреляли, несмотря на то, что он давно стал мусульманином. Вообще от многих ребят, погибших в плену, не осталось имён. Нам показывали много таких могил. Помню парня Нурулло, который погиб и вовсе нелепо — во время проведения операции спецназа наших воздушно-десантных войск против отряда Гафур-хана, которому принадлежал этот пленный. Похоронили его как мусульманина по местному обряду.

Афганцы охотно помогали нам в поисках этих могил, но русских имён ребят не знали, а документов, конечно же, от них никаких не оставалось. Вот и получалось, что из категории «без вести пропавших» парни переходили в категорию «без вести найденных», становились неизвестными солдатами. К моменту вывода советских войск из Афганистана таких на учёте было более трёхсот человек.

Мир — свой или чужой?