Территория заблуждения

Кривая усмешка на его губах и осторожное, пробное движение: он спрятал ладонь в карман пиджака, а, вытащив оттуда, протянул вперёд. Будто подкрасться ближе пытался, даже полшага вперёд сделал, но назад подался, как только её указательный палец усилил давление на спусковой крючок. Снова усмешка. Как знак разочарования. Она всё ещё не может это уловить. Она всё ещё в ступоре. Всё ещё в прострации. Амелин кулак разжал, а в нём патроны. Вся обойма. Сам взгляд на раскрытую теперь ладонь перевёл и глубоко вздохнул, зубы стиснув, пытаясь внутреннюю злость подавить, а Аня… Аня всё ещё стояла и, казалось, забывая дышать, с пустым взглядом на него смотрела, Каждое движение, каждый жест улавливая, но информация не могла пробиться сквозь какой-то блок в мозгу. Это Амелин и увидел, когда снова в глаза посмотрел и ладонь перевернул, позволяя металлическим головешкам рассыпаться по полу. Только тогда её отпустило. Только тогда понять смогла, что происходит и кто стоит перед ней. Первой задрожала рука. Та самая, которая пистолет сжимала. Задрожала, затряслась, постепенно выходя из этого мёртвого напряжения, которое замереть на месте заставляло. Пальцы разжались и со звонким металлическим звуком пистолет ударился о паркетный пол. Аня рот обеими ладонями с силой сжала, чтобы не закричать, не заплакать, чтобы страх свой не выдать и, казалось, на грани сознания находилась. Назад неловко шагнула, пытаясь сбежать, спрятаться, только некуда бежать – вся жизнь здесь. Андрей здесь! Только теперь какой-то чужой…

Не справлялась с крупной дрожью, которая в теле поселилась, заставляя ощутимо содрогаться при каждом вдохе, при каждом выдохе, каждый раз, когда ладони от губ отнять пыталась. Так и продолжала назад пятиться, пока спиной в стену не упёрлась. Тогда только и замерла. Будто на этой стене её распяли, затаилась. Руки от лица убрала и гладкую поверхность ими нащупала, осторожно пальцами за собственной спиной перебирая. Вот теперь стало действительно страшно. Его первых слов боялась. Осуждения, которое вот-вот в глазах появится. Презрении, которое выдаст неизменно жёсткая улыбка на тонких губах.

Амелин же не торопился. Оттягивает казнь, как думала Аня, на самом же деле, правильные слова подобрать пытался. Зрительный контакт разрушил, позволяя Ане отдышаться, обернулся за свою спину и отступил к глубокому креслу. На него и опустился. Локти на коленях расставил, ладони вместе сложил. Глянул на жену снизу вверх, что-то в уме прикидывая.

– Поговорим? – Выдал, наконец, на затяжном выдохе и с силой остатки воздуха из груди прогнал.

Не смог сдержать эмоций и глубокая морщина пересекла лоб, а губы скривились будто в каком-то понимании. А Аня поняла, что только его спокойный, уравновешенный тон не позволял окончательно рухнуть в ту самую пустоту, которая так давно поселилась внутри.

– Я не знаю… – Попыталась сказать, но севший голос больше напоминал хриплый шёпот. Пытаясь слёзы облегчения сдержать, головой отрицательно качать принялась, а сквозь с силой сжатые зубы слова никак не проскакивали. – Я не знаю, что нужно говорить! – Сделав над собой усилие, будто обвинение Андрею выкрикнула и сама собственного крика испугалась. По стене вниз ползла, но остановилась под его тяжёлым взглядом.

– Нам надо поговорить. – Произнёс он основательно и строго, но тоже напряжения не выдержал, шеей нервно повёл и было слышно, как воздух сквозь зубы втянул, а после судорожно выдохнул, равновесие восстанавливая.

– Я не знаю, что говорить. – Тихо прошептала и, будто боль перетерпев, от стены оттолкнулась и сделала шаг вперёд, чтобы на стул в основании стола опуститься. Осторожно дышала, но в отличие от Амелина своё равновесие так и не нашла. Не сдержав истерику, головой отрицательно качать принялась и видно было, что остановиться не может.

– Хватит! – Прогремел его голос и Аня всё же остановилась, правда, сжалась вся и зажмурилась, от реальности отгородиться пытаясь.

А когда глаза открыла, смотрела уже сквозь него.

– Меня зовут… – Тихо начала и вдруг остановилась, понимая, что интонация неверная. Вдохнула глубже и было видно, как с мыслями собралась, как на что-то решилась. Желваки на скулах проявились и исчезли и твёрдый, как никогда, голос, ей самой обо всех важных моментах в жизни напомнил. Их немного было. Всего два. А это третий. Нужно быть смелой и признать ошибки.

– Меня зовут Марианна Ковалевская. – Проговорила громко и чётко. – Мне тридцать семь лет. – Некрасиво усмехнулась, будто сама себе уже давно обвинительный приговор вынесла. Вдруг руки вскинула и лицо ладонями закрыла, весь напор растеряв. – Андрей, я прошу тебя, не сейчас. – Пробубнила сквозь них. – Давай закончим всё это… ничего говорить не хочу. – Честно призналась в слабости, в которой даже самой себе признаться боялась, а он не понял. Зубами скрипнул и, на подлокотники опираясь, привстал.