Территория заблуждения

– Он любит меня и оберегает как может, неужели ты этого не понимаешь? – Взгляд метнулся в попытке необходимый пример найти, обдумать, высказать. – Вот тебе эту запись кто-то передал. Кто-то, кого, можешь мне поверить, уже не будет в живых. Давыдов позаботится. Ведь никогда меня одну не оставляет. – Взгляд опустила, понимая, что это её признание для Амелина значить может. – Любит с поправкой на ту лишь разницу, что наши с ним представления о счастье не совпадают!

– А ты его нет… – С лёгкостью головой покачал и жёстко улыбнулся. – А ты его нет! – Прокричал, теряя всякий контроль, и с места подскочил, у стола только остановиться смог. Взгляд её остановил, ни что иное. – Говори! – Внушительно прорычал и в лицо вглядывался с хваткой бультерьера.

– Я спасала свою семью. – Повторила упрямо и расплакалась, когда Амелин кулаком по столу рубанул, всё с него сметая.

– Говори! Говори! – Как не в себе кричал, понимая, что только немного надавить надо и она сломается. Та тонкая грань, которой сейчас свои страхи отгородить пытается. Всего немного усилия и Аня вся как на ладони будет.

Не изменил положения, когда её истерика оборвалась, как и не было, когда испуганный взгляд вскинула и дрожащие губы кончиками пальцев прикрыла. Уязвима. Сейчас остаётся только с мыслями собраться и содрать ту плёнку, которая живое от всего мира отделяет. Только правильно это сделать нужно. Чтобы не убить, а дать ране возможность стянуться. Вот только всю заразу выгнать, под этой плёнкой хранящуюся.

– Что произошло? – Тихо спросил и видел, в какой момент Аню прорвало. Как грязь полилась, будто из гнойной раны, которой её прошлое, по сути, и являлось. И она болела, болела, пульсировала… Затягивалась уродливым рубцом, но продолжала жить глубоко внутри. Сейчас только выходить начала и важно всё до конца выжать.

– Он всё узнал, понимаешь… он узнал всё! – Прокричала Аня не своим голосом, ненависть из себя выгоняя! Слёзы катились, лицо от напряжения раскраснелось и мелкие сосуды на нижнем веке принялись лопаться. – Не знаю, как, не знаю, от кого, но всё… всё узнал. Ты спрашивал про записку. Ту, которую сожгла… – Судорожно зашептала. – На ней запись из клиники в Майами была. Фамилия, имя, дата смерти. И прошептал он мне тогда всего три слова: «По моим правилам». – Зловеще проговорила. – Моральный урод, садист, чёртов извращенец… он думал, что на меня можно надавить и сломаюсь! Под него прогнусь, но не учёл одного: уже давно не страшно. – В истерике головой протестующе закачала. – С того самого момента, как это животное, своего отчима, уничтожила, не страшно. Сам свою судьбу решил. Он в глаза мне смотрел и говорил в холл спускаться, а взглядом своим все круги ада обещал, потому что знал: никуда я от него не денусь. Алису на кон ставил. Святым торговать вздумал: ребёнком, которого холил и лелеял столько лет, и за это поплатился!

Отдышалась и задрожала от напряжения, от ненависти, которую хранила.

– Пошла, своей ненавистью ведомая. И не соврала, когда сказала, что не знала, куда идти нужно. Интуиция путь диктовала, ни что иное. Они кричали. Между собой с Давыдовым спорили, и Паша не слышал, как я подошла. И видела, как в Кира выстрелил. Брата своего убил. Потому что давно человеком быть перестал. Такое же животное. – Брезгливо скривилась. – Пистолет прямо на полу нашла. Не знаю чей. Что заряжен, проверила и выстрелила, даже не целясь. Я умею стрелять. Хорошо. – В глаза посмотрела и губы добела сжала. – И ты это знаешь, потому что у отца спрашивал. Хочешь услышать, что на его могиле сказала? Ведь смотрел на меня, я видела. Смотрел и тебя мучил вопрос, какие слова я произнесла, а просто всё: «Слабаком был, слабаком и подох!». Ни от кого не скрывала и ему сказала. Пусть даже после смерти. А что семью спасала… Так, я не Давыдова в виду имела, Андрей… Не Давыдова – Алису! Она семья! – Выкричалась и стихла.

– И не жалко? Ладно Пашка… С ним всё ясно. А тот парень, который сел? С ним что?

– А что?! – Вызывающе усмехнулась. – У Валерика всё отлично! – Губы скривила, в уме что-то прикидывая. – Сел по смешной статье… Что-то вроде превышения должностных полномочий при выполнении служебных обязанностей. Не помню точно. Получил пять лет, через три года по УДО вышел. Долларовым миллионером стал. Чем плохо? Жена красавица, ребёнок вот-вот родится. Для него этот случай стал шансом в большой мир, шанс новую жизнь начать и он этот шанс не упустил.

– А ты, я вижу, в курсе? – Амелин скривил губы, выражая презрение за тот цинизм, с которым были произнесены слова.

– Они с женой квартиру купили. Новостройки в квартале от нас. Я иногда вижу их на прогулке. Порой, они просят сфотографировать их, счастье запечатлеть… – Усмехаясь, головой покачала, что-то отрицая.

– А, причём во всей этой истории Кирилл?