Террор и демократия в эпоху Сталина

Аболину стало известно, что тридцать один человек умерли в больнице от голода и инфекций, еще 123 человека страдали от недоедания, включая главу партийной ячейки, членов партии, рабочих с большим трудовым стажем, а также переселенцев. Некоторые потеряли свои продовольственные карточки; другие высылали деньги домой в деревню. Одна женщина экономила на еде, чтобы купить себе теплое пальто. В неотапливаемых общежитиях не было одеял; рабочие спали не снимая одежды. Аболин действовал быстро; стараясь исправить ситуацию, он организовал бригады для обследования плохо питающихся рабочих. Однако стихийные рекорды и текучесть рабочей силы сильно ему в этом препятствовали. Аболин, не стесняясь в выражениях, обращался к Чернову, председателю кассы взаимопомощи — организации, занимающейся социальным обеспечением рабочих. Чернов, сокрушавшийся по поводу кажущихся непреодолимыми проблем на заводе, беспомощно объяснил: «На 15 человек не нашли адресов. На заводе же говорят, что они уже в тех цехах, в каких значились раньше, не работают. Где они работают теперь — неизвестно». Аболин предположил: «Может быть, они лежат в больнице». Чернов пожал плечами: «Может быть». Наконец, он спросил: «Как быть с теми опухшими, которые работают на заводе всего 5-6 месяцев?» Аболин резко ответил: «Хотя бы пять дней. Если человек опух от голода, ему нужно помочь».^{62}

Аболин также встречался с заводским врачом, который описал последствия голода на Украине. На заводе им. Петровского работало много голодающих крестьян, готовых на все ради еды. Доктор, не понимавший масштабов голода, заявил, что, хотя его заболевшие от недоедания пациенты называли себя колхозниками, на самом деле они были «раскулаченными крестьянами», другая часть — беспризорниками, не имевшими никаких документов, и неизвестно откуда приехавшими. Днем они терпеливо стояли у заводских ворот в ожидании работы. Им предлагали поденную работу чернорабочих и грузчиков, но они надеялись, что когда-нибудь их примут в цех. Ночью «толпы людей» врывались в горячие цеха и столовые — переночевать на полу или на столах. Бездомные, плохо одетые, вынужденные постоянно скрываться от милицейских облав, они постепенно «истощались и попадали в больницу». Доктор похоронил уже многих из них.^{63}

Стремление совместить индустриализацию страны и строительство социальной сферы — жилых домов, коммунального хозяйства, школ, больниц и транспорта — заставило официальных лиц бороться за имеющиеся в их распоряжении скудные ресурсы. Хозяйственники часто использовали фонд заработной платы — источник наличных денег — для оплаты сырья. В одном из районов города Иваново служащим не выдавалась зарплата в течение шести месяцев. В результате весь медицинский персонал разбежался, больницы оказались закрытыми. Работникам школ не платили зарплату более двух месяцев. Детские учреждения не получали ничего, кроме гнилого пшена. Толпы рассерженных родителей ежедневно собирались для протеста перед зданием райкома партии и головными конторами кооперативов, требуя улучшения снабжения рабочих и предприятий общественного питания.^{64} На фарфоровом заводе в Рыбинске задержка зарплаты, сопровождавшаяся ростом цен и уменьшением хлебного пайка, привела к кратковременной забастовке и мятежу. Рабочие выкрикивали: «Бросай работать! Вы нас хотите уморить с голоду. Это, вы, черти коммунисты довели нас до этого. Давай войну!» Директор завода израсходовал фонд заработной платы на срочные производственные нужды.^{65}

Производственный травматизм