Террор в Македонии

Он не остался там, а очень тихо, стараясь не произвести ни шороха, ни плеска, добрался до суши и укрылся под кромкой берега. В этом месте оказалась крохотная выемка, где едва помещалась его голова, перемазанная тиной и илом. Зато теперь он мог стоять и был в относительной безопасности.

Как раз в это время Марко, заподозривший неладное, приказал стрелять по зарослям. Ураганный огонь обрушился на поверхность реки, вспенивая воду и ломая стебли камыша. Беглец из своего укрытия наблюдал эту сцену.

Не увидев никакой пользы в продолжении стрельбы, Марко велел своим людям трогаться в путь. Тут, как во сне, до Жоаннеса донесся голос Никеи. Он плохо различал слова, но узнал эту грустную и чарующую мелодию — «Песня о Косове»! Ему не дано было знать, что произошло с девушкой. Он слышал в ее пении лишь призыв, крик отчаяния и надежды, и это удвоило его энергию.

«Не бойся, любимая! Я освобожу тебя! Я отомщу! Наша родина снова будет свободной!»

Остальное мы уже знаем, вплоть до того момента, когда юноша нашел в траве кинжал. Разбойники забыли его, подбирая с земли оружие Николя. Коня погибшего бандита они увели с собой…

Долго просидел Жоаннес на берегу реки, опустив ноги в воду. Все тело болело, но еще больше — душа. Было, вероятно, около десяти часов вечера. Показалась луна.

Вдруг с противоположной стороны донеслись шум шагов и приглушенные голоса. Юноша насторожился.

«Кто-то идет… Друзья? Враги? Нужно посмотреть».

Затаившись, он стал прислушиваться. Вода, как известно, хорошо разносит звук. Сомнений быть не могло, кто-то произнес его имя.

— Бедный Жоаннес! Неужели мы больше никогда не увидим его?

Но другой голос возразил:

— Не надо отчаиваться! Идем дальше по следу! Он — наш предводитель. Мы поклялись ему в верности до конца. Переправимся через реку, узнаем, где он.

— Ты прав, Михаил. Пойдем дальше!

— Вперед, Паница! Смелее! Либо спасем Жоаннеса, либо умрем вместе с ним!

Юноша узнал голоса своих товарищей, с кем за короткое время пришлось столько пережить.

— Михаил! Паница! Я здесь! — крикнул он.

— Ты слышишь? Это Жоаннес! Он жив! Какое счастье! — раздались восклицания. — Скорей к нему! Возможно, он ранен и нуждается в помощи.

Несколько минут спустя оба молодца, высоко держа над головой карабины и патронташи, уже вылезали из воды.

Не находя слов от волнения, они бросились в объятия друг друга.

— Братья! До чего же я рад видеть вас! Мы снова вместе! Как вы здесь оказались?

— Мы искали тебя и шли по следу этой банды.

— Вы подвергались большой опасности!

— Возможно, так оно и есть, но смерть больше не пугает нас, есть вещи пострашнее. Ты сам внушил нам мужество и научил понимать свой долг. Мы теперь от тебя никуда! До самого конца! До победы!

— Что будем делать? Может быть, хочешь вернуться в Салько? Там, в деревне, те, кто еще остался в живых, ждут нас и тоже готовы идти за тобой.

— Нет. Потом. Сейчас надо прежде всего узнать, где Марко, вернулся ли он в свою крепость, и найти способ освободить Никею.

— Но ведь ты ранен! Проклятый хищник здорово разодрал тебе плечо. Хочешь, я промою и перевяжу?

— Все и так уже как следует промыто — я слишком долго находился в воде. Кровь запеклась, образовалась корочка. Это лучше всяких перевязок. И потом, если будем задерживаться из-за каждой царапины, далеко не уйдем. Вперед, друзья!

— Ну что ж, пошли! Путь не близкий, как раз успеем высохнуть. Да, чуть не забыл самое главное. Ты ведь, наверное, голоден. У меня тут в сумке найдется кое-какая провизия и бутылочка водки, чтобы согреться.

— Я гляжу, вы обо всем позаботились. Из вас получились отличные солдаты!

Хорошо ориентируясь на местности, друзья пошли по дороге в горы, первые отроги их были уже не так далеко.

Жоаннес с жадностью откусывал от большого ломтя хлеба с сыром и время от времени делал несколько глотков из бутылки. Он наелся, согрелся и повеселел.

— Грустное получилось у тебя возвращение после такого долгого отсутствия, командир! — сказал Михаил. — Позволь называть тебя так, нам это будет приятно.

— Что и говорить! Четыре долгих года упорного труда и учебы.

— Ты ведь жил во Франции, кажется?

— Сначала два года в России, потом еще два года во Франции. У меня был грандиозный замысел, как сделать мою родину счастливой и процветающей! — усмехнулся Жоаннес. — Сами знаете, как плодородна наша земля. Она так щедра, что родит, даже если ее совсем не обрабатывать.

— Ты прав. Но, к сожалению, мы живем на ней так же, как жили наши предки пятьсот лет назад, — вмешался в разговор Паница. — Ничего не меняем, не улучшаем. Три четверти земель остаются невозделанными!

— Да. Хоть мы и трудимся от зари до зари, отказываем себе во всем, но все равно живем бедно и плохо.

— Мы все время под двойным гнетом! С одной стороны давят турки, с другой — албанцы.