Террор в Македонии

— Он самый. Приветствую тебя, друг мой. Добро пожаловать. Ты принес дурные вести…

Священник был человеком лет тридцати, высоким, крупным, крепкого телосложения, но с кротким добрым выражением лица. Красивые голубые глаза, тонкая светлая бородка и ясная улыбка ребенка.

— Рассказывай, в чем дело.

— Дело страшное! Куманово — в огне и крови. Тысячи две убитых. Жоаннес с друзьями попали в осаду и героически обороняются, но все они погибнут, если вы не придете на помощь. Неужели вы ничего не знаете?!

— Мы увидели пожар и послали своих людей разузнать, что происходит, но они не вернулись.

— Ничего удивительного! Их наверняка схватили и убили.

— Подобные деяния требуют отмщения! Не так ли, друзья?

Все присутствующие, которые до сих пор молча слушали, повскакали с мест.

— Мы должны отомстить за погибших и спасти своих товарищей!

— Я тоже так думаю. Жоаннес — наш руководитель, душа всего освободительного движения. Нельзя допустить, чтобы он погиб.

— Что вы собираетесь делать? — поинтересовался Солиман.

— Как что делать? Бежать туда и вырвать их у смерти!

Бывший жандарм покачал головой.

— Смелость и решительность — это хорошо, но вас слишком мало.

— Сколько у нас времени? — спросил отец Атанас.

— Несколько часов… Они продержатся до рассвета.

— Этого вполне достаточно… Так, десять человек немедленно отправятся верхом в близлежащие селения: Извор, Табаново, Сусево, Макрес — и подадут сигнал тревоги. Бейте в набат, собирайте людей и возвращайтесь сюда. Действовать надо очень быстро. Приведите всех, кого сможете. Мы должны победить или умереть за родину!

Тридцать человек, как один, выстроились в ряд, готовые выполнить приказ.

— Нет! Только десять! — властно крикнул поп. — Другие останутся здесь и будут готовиться к сражению. Это будет наш первый бой, братья!

Через пять минут десять отобранных мужчин быстро и бесшумно покинули подвал. У каждого на шее висел буйволиный рог. Они углубились в подземелье, которое тянулось до самых гор, где бурлила река Липково, один из притоков Вардара, крупной водной артерии Македонии. Там было несколько замаскированных выходов на поверхность, и о них знали лишь посвященные.

На другом конце подземелья находилась конюшня и всегда стояли наготове лошади. Несмотря на невзрачный вид, это были неутомимые и очень выносливые животные.

Десять посланцев оседлали лошадей и ускакали во тьму. Кони неслись как вихрь, гривы развевались на ветру. Они напоминали какие-то мифические[107] существа. Всадники пришпоривали лошадей и беспрестанно трубили в рог. Резкий, тревожащий звук громко разносился над лесами и полями, отдаваясь эхом в горах.

Вот на пути появилась бедная лачуга. В окне брезжит слабый огонек. Открывается дверь. Слышен тихий шепот. Звучит пароль:

— Косово!

— Кровавое Косово!

— В Лопу, брат, быстро!

Недолгие сборы, сдержанное прощание с семьей, и мужчина покидает дом.

Всадники-эмиссары рассы́пались по всей местности. Трубят рога. На колокольнях церквей бьют в набат. Тревога! Оживают дома. Просыпаются городки и деревни. Из уст в уста передаются заветные условные слова: «Косово!» — «Кровавое Косово!» И повсюду поднимаются люди, откликаются на страстный призыв. Никто не знает, вернется ли, обнимет ли снова мать, жену, детей. Но без страха и колебаний спешат они туда, куда их позвали, где нужна их помощь.

К четырем утра в подземелье собрались сто пятьдесят человек. Отец Атанас обвел присутствующих взглядом. Он понимал, что их мало. Но ведь это сильные, смелые мужчины, движимые чувством долга и готовые на все. «Если бы у нас были в запасе хотя бы сутки! — с сожалением подумал он. — Мы бы им показали!»

Узнав, какая опасность грозит Жоаннесу, их любимцу, и Никее, их доброму гению[108]

, повстанцы заволновались:

— Дай нам оружие, святой отец, и веди нас в бой!

— У меня нет ружей для всех. Я раздам их только лучшим стрелкам.

В маленьком подземном арсенале оказалось лишь сто карабинов. Распределив их, священник выдал каждому по двадцать пять патронов.

— Берегите боеприпасы! — предупредил он. И, обратившись к остальным, добавил: — У нас есть еще вилы и бомбы.

— Отлично.

— Нам — вилы!

— А нам — бомбы!

— Этим тоже можно сражаться…

— Ну что, братья, готовы?

— Готовы!

— Тогда пора!

Когда мужчины шли по деревне, осторожный и хитрый по натуре отец Атанас приказал:

— Найдите три или четыре запряженные телеги.

Через некоторое время повозки были на месте.

— Набросайте туда вязанки соломы, или охапки сена, все равно что. Те, кто поедет на них, будут изображать косцов, возвращающихся с поля, а в случае необходимости телеги послужат нам прикрытием.

— Есть еще одна мысль! — воскликнул кто-то из крестьян.

— Слушаем тебя.

— Вот вязанки хвороста. Давайте возьмем каждый по одной, спрячем внутрь заряженные ружья, взвалим на голову и пойдем. Так мы будем походить на дровосеков.

— Молодец! Никто не заподозрит в косцах и дровосеках солдат.

В пять минут все было сделано, и замаскированные таким образом повстанческое войско тронулось в путь.