Террор

Голдинг вывел четырех мужчин на лед (Крозье проигнорировал просьбу Дево прийти только с одним врачом и приказал боцману Джону Лейну и трюмному старшине Уильяму Годдарду отправиться с ними, вооружившись дробовиками), провел через скопление айсбергов и ледяных валунов, через три высокие торосные гряды и наконец через лес сераков, где обратный путь Голдинга в лагерь был отмечен не только его следами, но также воткнутыми в снег бамбуковыми палочками, которые они везли с прочим грузом от самого «Террора». Двумя днями раньше группа Дево взяла с собой изрядное количество таких вешек, чтобы отмечать путь и обозначать наиболее проходимые места среди нагромождений льда на случай, если они найдут открытую воду и впоследствии поведут к ней людей с лодками. Луна светила так ярко, что все предметы отбрасывали четкие тени. Даже тонкие бамбуковые палочки походили на стрелки лунных часов, отбрасывающие чернильно-черные штрихи теней на бело-голубой лед.

В течение первого часа тишину нарушали лишь тяжелое дыхание мужчин, скрип снега под башмаками да треск льда повсюду вокруг. Потом Крозье спросил:

— Ты уверен, что она мертва, Голдинг?

— Кто, сэр?

Раздраженный вздох капитана обратился облачком ледяных кристаллов, искрящимся в лунном свете.

– Сколько особей женского пола насчитывается в округе, черт возьми? Леди Безмолвная, разумеется.

– О да, сэр. — Парень хихикнул. — Она мертва, все в порядке. У нее сиськи оторваны напрочь.

Капитан бросил на него свирепый взгляд; они спустились с очередной низкой гряды и вступили в тень высокого айсберга, блистающего голубым светом.

— Но ты уверен, что это леди Безмолвная? Это не может быть другая аборигенка?

Казалось, вопрос озадачил Голдинга.

— Но разве здесь есть другие эскимоски, капитан? Крозье потряс головой и знаком велел парню идти дальше. Они достигли полыньи примерно через полтора часа после выступления из лагеря.

– С твоих слов я понял, что полынья находится дальше, — сказал Крозье.

– Я и досюда-то не доходил раньше, — сказал Голдинг. — Когда мистер Дево нашел чудовище, я охотился на тюленей вон там. — Он неопределенно махнул рукой, указывая назад и влево от отверстия в тонком льду, возле которого они сейчас стояли.

– Вы сказали, что кто-то из людей ранен? — спросил доктор Гудсер.

— Да, сэр. У Толстяка Алекса Уилсона все лицо было в крови.

— По-моему, ты говорил, что лицо было окровавлено у Джорджа Канна, — сказал Крозье.

Голдинг энергично помотал головой.

– Нет, капитан. У Толстяка Алекса Уилсона.

– Это была его кровь или еще чья-то? — спросил Гудсер.

— Не знаю, — ответил Голдинг с неожиданными раздраженными нотками в голосе. — Мистер Дево просто велел сказать вам, чтобы вы прихватили свои инструменты. Я так понял, что кто-то ранен, раз вы понадобились мистеру Дево.

– Что ж, здесь никого нет, — сказал боцман Джон Лейн, осторожно обходя полынью, имевшую не более двадцати пяти футов в поперечнике, и пристально вглядываясь сначала в черную воду восемью футами ниже поверхности льда, а потом в лес сераков, обступающий их со всех сторон. — Где они? Кроме тебя, с мистером Дево было еще восемь человек, когда он покидал лагерь, Голдинг.

– Я не знаю, мистер Лейн. Он велел мне привести вас именно сюда.

Трюмный старшина сложил у рта ладони рупором и крикнул:

— Эге-гей! Мистер Дево? Эге-гей!

Откуда справа донесся ответный крик. Голос звучал невнятно, приглушенно, но явно возбужденно.

Знаком велев Голдингу следовать за ним, Крозье углубился в лес сераков двенадцатифутовой высоты. Ветер, пролетающий между ледяными башнями затейливых очертаний, протяжно и жалобно стонал, и все они знали, что края у сераков острее и тверже большинства корабельных ножей.

Впереди, на залитом лунным светом участке ровного льда между сераками стояла темная человеческая фигура.

— Если это Дево, — прошептал Лейн капитану, — значит, он потерял восьмерых своих людей.

Крозье кивнул.

– Джон, Уильям, вы двое идите вперед — медленно, — держите дробовики наготове, с взведенными курками. Доктор Гудсер, будьте добры остаться здесь со мной. Голдинг, ты тоже ждешь здесь.

– Слушаюсь, сэр, — прошептал Уильям Годдард.

Он и Джон Лейн стянули зубами рукавицы, вскинули ружья, взвели один из двух курков на своих двустволках и осторожно двинулись к залитому лунным светом открытому пространству между сераками.

Огромная тень выступила из-за последнего серака и со страшной силой сшибила головами Лейна и Годдарда. Оба мужчины рухнули на лед, точно коровы под кувалдой мясника на скотобойне.

Другая темная фигура, невесть откуда появившаяся, сбила Крозье с ног ударом по затылку, заломила ему руки за спину, когда он попытался встать, и приставила нож к шее.

Роберт Голдинг схватил доктора Гудсера и поднес длинный нож к горлу врача.

— Не двигайтесь, доктор, — прошептал парень, — или я сам вас маленько прооперирую.

Громадная фигура подняла Годдарда и Лейна за шиворот и поволокла на открытое пространство. Носки их башмаков чертили борозды на снегу. Из-за сераков вышел третий человек, подобрал дробовики Годдарда и Лейна, один отдал Голдингу, а другой оставил себе.