Терроризм от Кавказа до Сирии

1994 год. Грозный. Каждый день отсюда, с железнодорожного вокзала города, пассажирские поезда увозят тысячи наспех собранных и плохо одетых людей. Все они – русские, жители города, которые уже никогда не смогут в него вернуться.

О том, что в Чечне почти у каждого чеченца есть оружие, что они грабят и убивают русских, в Кремле знали. Знали и о том, что Чечня готовится выйти из состава России, и что если это случится, страна просто развалится на куски. Именно поэтому всего за пару лет в республике побывали чуть ли не все ключевые политики и видные генералы. Правда, все они посещали Чечню тайно. Каждый из них пытался договориться с Джохаром Дудаевым. Договориться с ним пытался и командующий военно-воздушными силами генерал армии Петр Дейнекин, на которого в Кремле возлагали особые надежды. Ведь он знал Дудаева лучше других: на протяжении нескольких лет генерал Советской армии, командир дивизии тяжелых бомбардировщиков Джохар Дудаев находился под его непосредственным руководством и считался одним из лучших командиров.

Я встретился с главкомом ВВСПетром Дейнекиным. Вот что он мне рассказал:

«Ну, Дудаев принял меня с почтением, как в прошлом своего начальника. Но категорически отказался вернуться в армию, мотивируя это тем, что он избран чеченским народом и не может пойти против его волеизъявления. Летал я туда и с Борисом Всеволодовичем Громовым, который был в то время заместителем министра обороны, и с Грачевым Павлом Сергеевичем».

Министр обороны Павел Грачев с Джохаром Дудаевым тоже встречался. И… тоже тайно. В Грозном он побывал 6 (!) раз. Но… Никаких серьезных результатов эти встречи так и не принесли. Война нужна была всем. Компромисс уже никого не устраивал.

Свидетельствует министр обороны РоссииПавел Грачев:

«Я говорю: «Джохар, брось ты все это дело. Объяви, что надо подумать еще, найти какие-то компромиссы, своих политических советников к нам направь, пусть там решают вопрос с нашим министром по национальной политике». И он заявляет мне: «Уже поздно».

Эта встреча была последней попыткой предотвратить войну. Она проходила тогда, когда Генштаб России уже разработал план ввода войск в Чечню. Генерал армии Владимир Семенов в то время занимал пост главнокомандующего сухопутных войск. Предполагалось, что именно он возглавит операцию. Согласно плану в Чечню российские войска должны были войти 11 декабря. С трех направлений: с Моздокского через Осетию, с Владикавказского через Ингушетию и с Кизлярского – с территории Дагестана.

В беседе со мной главком сухопутных войск РоссииВладимир Семенов вспоминал:

«План, который был разработан Генеральным штабом, представлял собой карту с нанесенными тремя маршрутами. И ничего больше в этом плане не было. Когда я спросил командующего округом: «Что это такое, ты что, не знаешь, как должен выглядеть план операции?» – он мне заявил: «Я знаю, но посмотрите: он подписан начальником Генерального штаба и утвержден министром обороны».

Почему военные не успели подготовить план, отвечающий всем требованиям, – понятно. За две недели ничего другого сделать было невозможно. Но… Павел Грачев принял условия Ельцина и нарушать слово, данное Верховному главнокомандующему, считал себя уже не вправе.

Всего за 9 дней до штурма Грозного в Министерстве обороны произошло одно невероятное событие. Министр обороны уволил всех своих заместителей!

21 декабря 1994 года. Министр обороны Павел Грачев прилетел в Моздок и собрал совещание. Главный вопрос – кто возглавит группировку войск в Чечне.

Как ни странно, на этом совещании отсутствовали главные действующие лица, которые официально рассматривались на эту должность. Только сегодня, спустя уже более 20 лет, можно с уверенностью сказать: на совещании их не было только потому, что все они под разными предлогами ОТКАЗАЛИСЬ возглавить операцию!

Павел Грачев вспоминал, как все это происходило:

«Все мои заместители меня практически предали. Один не захотел возглавить руководство из-за того, что он был с первой минуты не согласен с вводом войск. Другой сказал, что он уже устал. Третий сослался на то, что в Афганистане у него с сердцем плохо стало. Командующий войсками округа был согласен, но при начале ввода так начал кричать и материться на подчиненных, что половину его разговоров на «прослушке» я не смог даже разобрать. Я не понял, о чем он говорит вообще. Я его тогда пригласил к себе, говорю – ты заболел, давай в госпиталь. Был еще генерал, командующий сухопутных войск, и я, как положено, решил его назначить, но он заявил, что у него жена чеченка, он не может… Даже заплакал…»