■ Оправдание. Террористы пытаются извлечь пользу из интереса и признания, ставших следствием актов насилия, то есть получить оправдание правомерности их требований и их права, а также признание их организации выразителем требований того сообщества, чьи интересы они поддерживают или, в некоторых случаях, представляют.
■ Власть. Вооруженные оправданием, террористы пытаются получить власть, дабы повлиять на изменения в правительстве и/или обществе, лежащие в основе идеологической базы их движения: это могут быть как изменения в правительстве, так и во всем государственном устройстве или перераспределении материальных благ, изменения на геополитической карте, утверждение прав меньшинств и т.д.
■ Управление. Получив доступ к власти, террористы стремятся укрепить контроль над государством, родиной и/или народом, к которым принадлежат.
При том, что некоторые террористические движения сумели успешно добиться первых трех целей, в современном мире мало найдется таких организаций, которые достигли и последних двух. Тем не менее все террористические группы существуют и действуют в надежде достичь этой последней цели. Для них реальность определяет не настоящее, а, скорее, будущее. И в самом деле, они могут утешать себя тем фактом, что всего десятилетие назад британский премьер-министр Маргарет Тэтчер заявила об Африканском национальном конгрессе[113]
, что «любой, кто думает, что это приведет к появлению правительства в Южной Африке, пребывает в стране грез». Ровно через 10 лет после этого замечания королева Великобритании Елизавета II приветствовала президента Нельсона Манделу в ходе его первого официального визита в Лондон.Глава 7.
Сегодня терроризм определяется несколькими различными тенденциями, которые в последние годы тесно переплелись между собой, что зачастую приводило к тревожащим последствиям. Возрождение в начале 1980-х терроризма, мотивированного религиозным императивом, а также государственного терроризма привело в движение процессы глубоких изменений в природе, мотивациях и возможностях террористов, которые до сих пор не завершились. Появление в середине того же десятилетия профессиональной субкультуры террористов-наемников, наряду с распространением в 1990-х годах так называемых террористов-любителей (мало или почти не связанных формально с той или иной террористической группой), продолжило этот процесс, превращая терроризм в более рассеянный и бесформенный феномен. В заключительной главе речь пойдет о некоторых последствиях этих тенденций в контексте подъема и существования государственного терроризма, а также о возможном использовании террористами оружия массового поражения.
Безусловно, правительства разных стран уже долгое время занимались различного вида незаконной, тайной деятельностью, включая систематическое использование насилия, направленной против врагов как внутренних, так и внешних. Гонения, устроенные нацистами на евреев, цыган, коммунистов и гомосексуалистов, политических соперников и прочих «врагов государства» в Германии, а также тесное участие сербских военных в разжигании протеста против правления Габсбургов в Боснии в канун Первой мировой войны являются очевидными примерами государственного спонсирования или даже открытого применения терроризма. Но что отличает эти (и многие другие исторические) случаи от государственного терроризма, появившегося в начале 1980-х годов,так это то, как сегодня к терроризму относятся правительства некоторых стран, пользуясь им как инструментом для управления внешней политикой: это рентабельный способ скрытого развязывания военного конфликта с использованием подставных борцов или наемных террористов.