Tertium Organum: ключ к загадкам мира, изд. 2-е

Св. Василий Великий говорит об откровении Божества: «Неизреченны всецело и не описаны молниеносные блистания Божественной красоты; ни слово не может выразить сего, ни слух вместить. Наименуем ли блеск денницы или светлость луны, или сияние солнца — всё это недостойно к употреблению славы и в сравнении с истинным светом далее отстоит от него, нежели глубокая ночь, и ужаснейшая тьма от полуденной ясности. Если красота сия, незримая телесными очами, а постижимая только душою и мыслью, озаряла кого-либо из святых и оставляла в них невыносимое уязвление желанием, чтобы зрение красоты Божией простиралось на всю вечную жизнь, то, возмущённые здешней жизнью, они тяготились ею как узилищем» (Сверхсозн., с. 372: Добр., V).

Преп. Феогност говорит: «Странное скажу тебе слово, не дивись. Есть некое сокровенное таинство, между Богом и душой совершающееся. Бывает же сие с теми, которые достигают высших мер совершенной чистоты любви и веры, когда человек, совершенно изменившись, соединяется с Богом, [становясь] как свой ему, непрестанно молитвою и созерцанием» (Сверхсозн., с. 381: Добр., III, 396).

* * *

Замечательно интересны некоторые места из сочинений Климента Александрийского (II век). Приводимые отрывки взяты из маленькой английской книжки «Extracts from the Writings of Clement of Alexandria».

«Нам кажется, что в картинах живопись охватывает всё поле зрения, видимое в представляемых сценах. Но на самом деле она даёт ложное изображение вида, действуя согласно правилам искусства и употребляя средства, вытекающие из условий линий видения. При помощи этих способов сохраняется отношение высших и низших точек вида и точек, лежащих посредине; и этим же достигается, что некоторые предметы кажутся стоящими на переднем плане, и другие на заднем, и третьи в стороне — и всё это на ровной и гладкой поверхности. Точно так же и философы изображают истину по образу живописи».

Климент Александрийский указывает здесь на очень важную сторону истины, именно на её невыразимость в словах и на условность всех философских систем и формулировок. Диалектическая истина изображается только в перспективе, то есть неизбежно в искажённом виде — вот его идея.

Как много труда и времени было бы спасено, и от какого количества ненужных страданий избавилось бы человечество, если бы оно поняло простую вещь, что истина не может быть выражена на нашем языке. Тогда люди перестали бы думать, что они обладают истиной, перестали бы заставлять других во что бы то ни стало принимать их истину, стали бы думать, что другие с другой стороны могут подходить к истине, так же как они подходят со своей. Сколько споров, сколько религиозных распрей, сколько насилия над чужой мыслью стало бы совершенно ненужно и невозможно, если бы люди поняли, что никто не обладает истиной, а все ищут её, каждый по-своему.

Интересны идеи Климента Александрийского о Боге, очень близкие к Веданте и особенно к идеям китайских философов.