Tertium Organum: ключ к загадкам мира, изд. 2-е

Мы наблюдаем в мире постоянные цепи явлений и видим, как эти цепи, не прерываясь, переходят из одного порядка явлений в другой. Мы видим, как явления сознания — мысли, чувства, желания — сопровождаются явлениями физиологическими, а может быть и создают их, и дают начало рядам чисто физических явлений, и мы видим, как физические явления, делаясь объектом зрительных, слуховых, осязательных, обонятельных и других ощущений, возбуждают физиологические явления и затем психологические. Но, смотря на жизнь со стороны, мы видим только физические явления. И, уверив себя, что это единственная реальность, мы можем совсем не замечать других. Тут проявляется огромная сила внушения ходячих идей. Искреннему позитивисту кажется софистикой всякое метафизическое построение, доказывающее нереальность материи или энергии. Оно кажется ему чем-то ненужным, досадным, мешающим правильному ходу мысли, покушающимся без цели и без смысла на то, что единственно, по его мнению, твёрдо установлено, на единственно непреложное, лежащее в основе всего. Он досадливо отмахивается от «идеалистических» или «мистических» теорий, как от жужжания комара…

Но дело в том, что мысль и энергия в сущности своей — различны, и не могут быть одним и тем же, потому что мысль есть субъективное явление, а энергия — объективное. И если вскрыть мозг живого человека и увидеть все колебания клеток серого вещества мозга и все дрожания волокон белого вещества, то всё-таки всё это будет только движение, а мысль [как явление] останется где-то за пределами исследования, отходя от последнего при всяком приближении к ней, как тень. «Позитивист», если он начинает сознавать всё это, чувствует, что у него из-под ног уходит почва; чувствует, что со своим методом он никогда не подойдёт к мысли [как явлению]. И он ясно видит необходимость нового метода. Только подумав это, он вдруг начинает замечать крутом себя вещи, которых раньше не видел. Глаза открываются у него на то, чего он раньше не хотел видеть. Стены, которые он сам построил кругом себя, начинают рушиться одна за другой, и за падающими стенами перед ним раскрываются бесконечные горизонты возможностей знания, которые ему раньше даже не снились.

И тогда у него совершенно меняется взгляд на всё окружающее. Он понимает, что видимое производится невидимым; и что, не поняв невидимого, нельзя понять видимого. Его «позитивизм» начинает колебаться. И если это человек со смелой мыслью, то в один прекрасный момент он увидит, что как раз то, что он считал реальным и истинным — нереально и ложно, а то, что он считал ложным — реально и истинно.

Прежде всего он видит, что проявившиеся физические явления часто скрываются, точно ручей, ушедший под землю. Но не исчезают совсем, а живут в скрытом виде в чьём-то сознании, в чьей-то памяти, в чьих-то словах или в книгах, как будущая жатва скрывается в семенах. И потом опять вырываются на свет, из скрытого состояния переходят в явное, производя шум, гром и движение.

Мы видим эти переходы невидимого в видимое в личной жизни человека, видим в жизни народов, в истории человечества. Эти цепи событий идут непрерывно, переплетаясь между собою, входя одна в другую, временами скрываясь от наших глаз, временами появляясь опять.

Художественное изображение этой идеи я нахожу в статье «Карма» Мабель Коллинз в книге «Light on the Path».