Tertium Organum: ключ к загадкам мира, изд. 2-е

Главное различие феноменальной и ноуменальной сторон мира заключается в том, что первая всегда ограничена, всегда конечна, она охватывает те свойства данной вещи, которые мы вообще можем познать как явления; вторая, ноуменальная сторона, всегда неограничена, всегда бесконечна. И мы никогда не можем сказать, где кончаются скрытые функции и скрытое значение данной вещи. Вернее всего, они не кончаются нигде. Они могут бесконечно меняться, то есть казаться разными, всегда новыми с новых точек зрения, но они не могут исчезнуть, так же как не могут закончиться, остановиться.

Всё самое высшее, к чему мы придём в понимании смысла, значения, души данного явления, с другой, ещё более высокой точки зрения, при ещё более широком обобщении, будет опять иметь другой смысл. И конца этому нет! В этом величие и ужас бесконечности.

* * *

При этом мы должны помнить, что мир, как мы его знаем, не представляет собою чего-либо устойчивого. Он должен меняться при малейшем изменении форм нашего познавания. Явления, кажущиеся нам совершенно отдельными, могут быть видны для другого, более широкого сознания, как части одного целого. Явления, кажущиеся нам совершенно одинаковыми, могут оказаться совершенно различными. Явления, представляющиеся нам как нечто целое и неделимое, на самом деле могут быть очень сложными, включать в себя различные, не имеющие между собой ничего общего, элементы. И всё вместе может быть одним целым [из] совершенно непонятной нам категории. Поэтому рядом с нашим взглядом на вещи возможен другой взгляд, как бы из другого мира, оттуда, «из того, что лежит по ту сторону».

Причём оттуда означает не другое место, а другой способ познания, новое сознание. И мы начнём смотреть не отсюда, а оттуда, если будем рассматривать явление не как отдельный феномен, а вместе со всеми перекрещивающимися в нём цепями явлений.

ГЛАВА XIV

Нам кажется, что мы что-то видим и что-то понимаем. Но в сущности всё, происходящее кругом нас, мы ощущаем необыкновенно смутно — как улитка смутно ощущает солнечный свет, дождь, темноту.

Иногда мы смутно чувствуем в предметах разницу, зависящую от их функций, т. е. их реальную разницу.

Раз я переезжал на лодке через Неву с один моим приятелем А., с которым мне и раньше и после приходилось вести много разговоров на темы, затрагиваемые в этой книге. Мы что-то говорили, и около крепости оба замолчали, смотря на стены и думая, вероятно, приблизительно одно и то же: «… тут же и фабричные трубы!..» — сказал А. Из-за крепости действительно высовывались какие-то кирпичные с закоптелым верхом трубы.

И когда он это сказал, я вдруг с необыкновенной яркостью, точно толчком или электрическим ударом, ощутил разницу фабричных труб и тюремных стен. Я ощутил разницу самих кирпичей. И мне показалось, что А. тоже ощутил это.

Потом как-то в разговоре с А. я вспомнил этот эпизод, и он сказал мне, что не только тогда, а постоянно ощущает эту разницу и глубоко уверен в её реальности. «Только позитивизм уверил себя, что камень есть камень и больше ничего, — сказал он. — Но какая-нибудь простая женщина или ребёнок прекрасно знают, что камень из стены церкви или камень из стены тюрьмы — это две разные вещи».

И вот мне кажется, что, рассматривая данное явление в связи со всеми цепями последовательностей, звеном которых оно является, мы увидим, что субъективное ощущение разницы двух физически одинаковых предметов, которое мы часто считаем только художественным образом, метафорой, и реальность которого мы отрицаем — вполне реально; мы увидим, что эти предметы действительно различны, так же как различны свеча и монета, кажущиеся одинаковыми кружками (движущимися линиями) в двумерном мире плоских существ. Мы увидим тогда, что предметы одинаковые по материалу, из которого они состоят, но различные по своим функциям, действительно различны, и что различие идёт настолько глубоко, что делает разным, физически как будто одинаковый, материал. Бывают разные камни, разное дерево, разное железо, разная бумага. Никакая химия не уловит этой разницы, но она есть, и есть люди, которые её чувствуют и понимают.

Мачта корабля, виселица, крест в степи на перекрёстке дорог — могут быть сделаны из одинакового дерева. Но в действительности это разные предметы из разного материала. То, что мы видим, осязаем, исследуем — это только «кружки на плоскости» от монеты и свечи. Это только тени реальных вещей, сущность которых заключается в их функции. Тени матроса, палача и подвижника могут быть совершенно одинаковы — по теням их не различишь, точно так же как химическим исследованием не различишь дерева мачты, виселицы и креста. Но это разные люди и разные предметы — равны и одинаковы только тени.