Тесей

— Когда в петлю кто-то попадается, дерево распрямляется, и попавшееся животное виснет и под действием своего веса само себя душит в петле. Мне остается только опять нагнуть дерево с помощью вот этого колесика и снять охотничий трофей. Невысокие тонкие деревца предназначены для ловли мелкой дичи, а большие деревья, как это — для ланей, оленей или медведей. Медведи сильные и, бывает, вырываются и потому для них лучше пригибать сразу две высоких сосны. Тогда, распрямляясь, они его надвое разрывают. Скажи, что я не только хороший охотник, но и изобретатель искусный. Вот сейчас я нагну еще одно дерево, а ты подержишь его вершину пока я буду ее привязывать к пню рядом с вершиной уже нагнутой сосны…

Синис раскрутил веревочную петлю и накинул ее на второе дерево и с помощью блока осторожно, чтоб не сломать начал пригибать вершину к земле. Когда он почти пригнул высоченную, но не толстую сосну, Тесей дольше сдерживаться не смог и, криво улыбаясь, сказал:

— Один из твоих соседей рассказал мне, как погибли твои родные и что с тех пор ты вешаешь чужестранцев на корабельных соснах высоких. Послушай меня, ведь я твой родственник по линии матери, а может быть, и божественный отец у нас единый и потому я не хочу тебе зла…

Синис отпустил вершину второй сосны, притворная благожелательность на его лице сменилась злобной ненавистью, и он с угрожающим криком накинулся на Тесея. Был он похож на свирепого вепря, что навстречу охотникам и своре собак сам бросается яростно, чтобы загнутыми клыками их разорвать или копытами затоптать.

Однако юноша, хоть и надеявшийся поговорить по душам с нечестивым Сосносгибателем, тем не менее, был готов к любому развитию событий. Тесей не стал даже пытаться остановить огромного мужа, несшегося на него, словно разъяренный кабан, ведь он был намного сильнее. Он опять на мгновенье увидел быстро бегущего Кайроса и мгновенно понял, что надо делать. Выхватывать медную палицу, висевшую на цепочке на поясе, не было времени, и тогда Тесей схватил Синиса за вытянутые вперед руки, правую ногу выкинул навстречу и упер стопою злодею в живот и сам мягко упал назад, скруглив спину. Разбойник с разгона перелетел через лежавшего юношу и грохнулся на лесную мягкую землю, сплошь покрытую высоким мхом, вспахав ее, словно плуг.

Тесей, как пружина, мгновенно вскочил на ноги и, выхватив палицу, как дикая кошка, прыгнул к пытавшемуся встать оглушенному паденьем Синису, рычащему и крутящему головой. Он сильно ударил медной дубинкой злодея сначала по плечу одной руки, потом по локтю другой, которой он потянулся к нему, и обе руки у Синиса, словно тряпичные, безвольно повисли.

— Ты не думай, что победил, лишив меня рук, чужестранец! Я тебя и ногами убью!

Прорычал Синис, сморщившись от боли в болтающихся руках. Он теперь не кидался на Тесея, а медленно шел на него, следя внимательно за палицей в его руках. Юноша понял, что он напрасно решил оставить Синису жизнь. Он замахнулся своей медной дубиной, чтобы ударить злодея по голове, но тот первым попытался ударить его ногой. Если бы Тесей не ожидал такого удара, то Синис его убил бы иль искалечил. Эгеид успел отклониться назад, и стопа Сосносгибателя просвистела перед его лицом. Он быстро нагнулся и ударил Синиса дубинкой по второй ноге, и разбойник с душераздирающим криком упал.

Тесей увидел, что Питиокампт упал совсем близко от давно согнутой и привязанной к земле им вершины сосны и, не раздумывая, накинул лежащую рядом петлю на голову злодея, а по натянутой веревке, держащей дерево согнутым, полоснул своим ножом, подаренным ему Филиридом и с тех пор висевшим всегда на икре, под коленом. Сосна со свистом распрямилась и подкинула вверх того, кто ее согнул, чтобы другого повесить, а повешенным оказался сам.

Вакхилид в «Дифирамбах» поет, что могучий Тесей, долгий пеший путь отмерив от Истма, убил всесильного Синида, мощью первого меж смертными отпрыска Посидона Литейского.

74. Перигуна

Плутарх говорит, что у Синиса была дочь по имени Перигуна, очень красивая и громадного роста. Она наблюдала из густых кустов за схваткой родителя и Тесея. Увидев, что Тесей убил ее отца, она с испуганным криком бросилась в заросли прибрежного тростника и дикого аспарагуса (дикая спаржа). Юноша успел увидеть лишь мелькнувшее курносое лицо и крупное, но стройное девичье тело.

Говорят, что, заинтересовавшись красавицей, любвеобильный, как божественный родитель, Тесей последовал за ней и нашел ее забившуюся в густые заросли стебы и дикой спаржи. Перигуна простодушно, совсем по-детски молила эти растения — словно они могли услышать ее и понять:

— Милая стеба и аспарагус любимый! Умоляю вас, милые: укройте меня в своих густых зарослях и спасите от этого негодяя, убившего моего отца. Клянусь самой клятвой великой и нерушимой, что никогда больше не буду вас ни жечь, ни даже рвать иль топтать.

Еще дрожащий от возбуждения после смертельной битвы, Тесей звал Перигуну по-юношески голосом чистым и звонким, стараясь придать ему искренность, чтобы дева, услышав, поверила ему: