Теща горного короля

Я и в самом деле думала о своей прежней жизни. О Грете, заседаниях кафедры и научных конференциях. О сборнике статей, который так и не довела до печати. О бегемотихе Тоне – маленькой фигурке во дворике филфака. Чтобы получить помощь во время сессии, студенты гладили ее по спинке, а чтобы найти пару – ушки. А я, проходя мимо, всегда гладила по мордочке – просто так, на удачу.

- Я устала, Айгер…

- Не грусти, - он коснулся плеча, словно дотронулся до меня. – Все будет хорошо. Я люблю тебя.

44.

- Я не уверена. Что будет…

Есть слова, после которых обратного пути нет. Если червяки полезли из банки, снова их туда уже не запихнешь.

- Я знаю, о чем ты думаешь… Ирина, - вздохнул Айгер.

Он впервые назвал меня настоящим именем, и это сказало о многом. Например, о том, что не только в своих глазах я больше не Юнна.

- Я научился понимать твои мысли сквозь песни о пагримах и воспоминания о статуе, которой гладят уши. И ты зря думаешь, что я смотрю на все иначе. И не понимаю, что ты чувствуешь, - он дернул подбородком в сторону Юнии. – Насколько это отвратительно. Как будто корову везем на бойню. Я убеждал себя так же, как и ты. Что она преступница. Что сделала то же самое с Йоргисом и хотела сделать со мной. Это правда, я бы, не задумываясь, передал ее суду и утвердил смертный приговор. Без сожалений. Но то, что мы собираемся сделать…

- Я не могу, Айгер… Если б я была прежней, наверно, тоже не задумалась бы. Каждый сам за себя, в любви все средства хороши…

- Я думал об этом ночью. Когда сидел рядом с ней. До того как ты вернулась. Совесть опасная штука, не так ли? Убийца счастья.

Ответить я не успела: от группы гвардейцев отделился один и подъехал к Айгеру.

- Тарис Айгер, надвигается буря. Мы не успеем спуститься в долину. А здесь нет никакого укрытия. Может, повернуть обратно в деревню?

Погруженная в свои переживания, я даже не заметила, как сильно потемнело. Было еще раннее утро, но казалось, что наступил вечер. В ущельях свистел и завывал ветер, с низкого неба срывались пока еще редкие, но крупные капли дождя. Гвардеец был прав: укрыться негде. Ни деревьев, ни пещер, ни нависающих скал. Только отвесные стены, уходящие от дороги вверх и вниз. Когда мы выезжали, было пасмурно, но ничто не предвещало такого резкого ухудшения погоды.

- Вернуться мы тоже не успеем, - покачал головой Айгер. – Спускались где-то полчаса, вверх будет дольше. Но хотя бы согреемся и высушим одежду. И переждем в тепле. Поворачиваем.

- Что плохо, - сказал он, когда мы с ним снова отстали, пропустив наш отряд вперед, - осенью в горах трудно угадать, как переменится погода. Тучи могут висеть неделю, но не упадет ни капли. А может полить почти с ясного неба.

- Что мы будем делать? – спросила я, прекрасно зная: ответа на этот вопрос нет.

- Если пойдет дождь?

- Нет…

- Наверно, самым разумным было бы отпустить Юнию на все четыре стороны, - ответил Айгер после долго молчания, заполненного мучительной тоской. – Запретить ей въезд в Илару, отдать распоряжение на этот счет всем пограничным постам. А нам с тобой… вернуться в Мергис.

- Нам с тобой? Айгер, я…

- Ирина… как странно называть тебя так! Ты же понимаешь, что из этой ситуации нет выхода? Мы оба пытались себя убедить, что сможем быть счастливы вместе, если удастся вернуть тебе тело Юнии. Но ведь это не так, правда? И мы оба это поняли. Какой теперь смысл ехать к Борггрину? Сможет он помочь, не сможет – какая разница?

- Тебе надо жениться. И чтобы жена родила тебе еще сыновей.

- Мне не на ком жениться. В ближайшие несколько лет точно. К тому же я не собираюсь. У меня есть Барт, есть племянник. И я хочу, чтобы ты была со мной рядом. А ты – нет?

- Айгер… - простонала я. – Я очень хотела быть с тобой. Но не так. Мы только будем мучить друг друга.

- Скажи, ты… любишь меня?

- Да! Но какое это имеет?..

- Это имеет значение! – перебил Айгер. – Лучше, когда рядом душа без тела, которая тебя любит, чем тело, душа которого тебя ненавидит. Глупо звучит, но это так. Если ты помнишь, я был женат на женщине, которая меня терпеть не могла. Хотя ничего плохого я ей не сделал, если подумать. Разговаривал с ней, сидел за столом… ложился с ней в постель.

- Айгер, но это…

- Подожди, Ирина, дай мне сказать. Ты мне нужна. Даже такая. Я могу разговаривать с тобой, думать о тебе. Чувствовать твои прикосновения. Вечером, когда ложусь спать, закрываю глаза и представляю, что ты лежишь рядом со мной. И на самом деле чувствую, что ты рядом. Если ты мне расскажешь, как выглядела в своем мире, я буду представлять тебя… настоящей. Привыкну к твоему имени. В конце концов, жизнь так коротка, и…

- В том-то и дело! – от его слов мое отчаяние выросло до неба. – Жизнь коротка. Ты еще молодой мужчина, и тебе нужна женщина – настоящая, живая, а не призрак.