Тэсс из рода д'Эрбервиллей. Джуд Незаметный

— А! — сказал Джуд, садясь за стол.

Подобное же заключение по делу Джуда против Арабеллы было получено около двух месяцев назад. Оба процесса были настолько непримечательны, что в газете о них упоминалось лишь в длинном списке других необжалованных постановлений.

— Ну, Сью, уж теперь-то ты вольна поступать по своему усмотрению, — сказал Джуд, пытливо глядя на свою подругу.

— Значит, мы оба, и ты и я, совершенно свободны, как будто вовсе и не состояли в браке?

— Ну разумеется, хотя, быть может, и найдется священник, который не пожелает вторично венчать тебя и передаст это дело другому.

— А так уж ты уверен, что мы действительно свободны? Я понимаю это умом, но у меня какое-то неловкое чувство, будто я получила свободу под фальшивым предлогом.

— Как так?

— Да ведь постановление о разводе не состоялось бы, если б судьи знали о нас всю правду. Мы не защищались в суде, ввели их в заблуждение, так можно ли считать мою свободу законной, хоть я и заслуживаю ее?

— Ты сама виновата, что она досталась тебе под фальшивым предлогом! — лукаво заметил Джуд.

— Перестань сейчас же, Джуд! Нельзя быть таким злопамятным. Принимай меня такой, какая я есть.

— Хорошо, дорогая. Быть может, ты права. Что касается твоего вопроса, то мы не были обязаны указывать суду на препятствия к разводу. Пусть доискиваются сами. Так или иначе мы все равно сожительствуем.

— Да, но не в том смысле, как они думают.

— Для меня ясно одно: на каком бы основании ни состоялся развод, раз брак расторгнут — он расторгнут. В этом преимущество таких безвестных бедняков, как мы, — наши дела решаются наспех, без лишних проволочек. Так было и в моем деле с Арабеллой. Я опасался, что суд узнает о ее преступном втором браке и она будет наказана, но никто не поинтересовался ею, никто ни о чем не спрашивал и не подозревал. Будь мы титулованные особы — конца бы не было хлопотам, и всякие расследования растянулись бы на многие дни и недели.

Мало-помалу радостное ощущение свободы, владевшее им, передалось Сью, и она предложила пойти прогуляться за город, пусть даже потом им придется есть остывший обед. Джуд согласился, она поднялась наверх и, в ознаменование своего освобождения, нарядилась в яркое платье, а Джуд повязал себе светлый галстук.

— Уж теперь-то мы пойдем под руку, как помолвленная парочка, — заявил он, — это наше законное право.

Они выбрались из города и прошли тропинкой через примыкавшую к нему низину, хотя земля была промерзшая, а поля пусты и унылы. Но оба они были так заняты своими мыслями, что почти не замечали окружающего.

— Ну что ж, дорогая, теперь наконец мы можем пожениться, выждав для приличия некоторый срок.

— Наверное, можем, — безучастно отозвалась Сью.

— А что, разве мы не собираемся?

— Мне бы не хотелось отвечать тебе «нет», милый Джуд, но мое отношение к браку не изменилось. Я по-прежнему боюсь, как бы его железные оковы не убили в нас взаимной нежности, как это случилось с нашими несчастными родителями.

— Но что же нам делать? Я ведь люблю тебя, Сью, ты это знаешь.

— Знаю, и даже очень хорошо. Но мне бы больше хотелось всегда жить с тобой, как теперь, встречаться только днем, как влюбленные. Это куда приятнее, особенно для женщины, и при условии, что она уверена в мужчине. А что касается приличий, то теперь можно уж не так сильно заботиться о них, как прежде.

— Слов нет, наш супружеский опыт, что твой, что мой, не особенно обнадеживает, — уныло произнес Джуд. — Быть может, это просто невезение, а быть может, всему виной наши вечно не удовлетворенные, не приспособленные к жизни натуры. Но вот вдвоем…

— …мы оказались бы двумя неудачниками, связанными вместе, и это было бы вдвое хуже… Мне кажется, я начну бояться тебя с того самого момента, как ты скрепишь государственной печатью обязанность любить и лелеять меня, а я получу официальное право быть любимой. Бр-р… Как это грязно и гнусно! Зато сейчас, пока ты свободен, я доверяю тебе больше, чем кому-либо на свете.

— Нет, нет, не говори, что я могу стать другим! — с укором воскликнул Джуд, но и в его голосе тоже звучало опасение.

— Если оставить в стороне вопрос о нас самих и нашей несчастной фамильной черте, человеческой природе чуждо любить по приказу. Вот если бы человеку запрещали любить, было бы куда более вероятно, что он станет любить. Если бы при совершении брачного обряда обе стороны давали клятвы и подписывали договор впредь не любить друг друга и стараться поменьше встречаться с того самого дня, когда они получили законное право принадлежать друг другу, на свете было бы гораздо больше любящих пар, чем теперь. Ты только представь себе тайные свидания клятвопреступников — мужа и жены, как им приходится отрицать, что они видятся, как им приходится прятаться в чуланах, влезать в спальню через окно. Какое уж тут охлаждение…