test

- Лорд Коннингтон. – Арианна кивнула. Прикосновение его пальцев показалось ей странным, как будто каменным, но она решила не обращать внимания. – Позвольте засвидетельствовать вам уважение от имени моего лорда-отца, принца Дорана из дома Мартеллов. – Вот. В точности как хотел отец.

- И я рад выразить свое уважение, - сердечно произнес Коннингтон. – Принц приносит своему дяде самые глубокие извинения за то, что не может приехать в Солнечное Копье. Он обещает, что когда станет королем, то первый свой визит нанесет в Дорн, а также дарует Дорну иные привилегии и освобождение от налогов.

Судя по тому, что Эйегон метнул на своего приемного отца вопросительный взгляд, по-видимому, он таких обещаний не давал, но решил не перечить. Вместо этого он еще раз улыбнулся.

- Вдвойне жестоко с нашей стороны заставить вас проделать столь долгий путь и не попотчевать. Садитесь. Сейчас принесут ужин.

Арианна была рада подчиниться этому приказу и, повинуясь жесту Эйегона, заняла почетное место за высоким столом по правую руку от принца. Во время ужина он был внимателен и учтив, его манеры были безупречны, а вежливость безгранична. Притворялся он или нет, но, по крайней мере, Эйегон был искренне рад встретить их и выслушать их рассказ. Один раз услышав их имена, он ни разу никого не перепутал, а потом попросил спеть несколько песен, которыми славится родина его матери. Начали с обычных песен, но, как это всегда бывает, постепенно перешли к похабным куплетам, и Эйегон удивил всех, подхватив один особенно непристойный куплет и ни разу при этом не сфальшивив. Заметив недоуменные взгляды, он пожал плечами и сказал:

- Ну и что? Мне уже восемнадцать.

Джон Коннигтон хмыкнул, вероятно, пытаясь скрыть улыбку, и произнес:

- Если с вашим просвещением на сегодня покончено, ваша милость, я предложил бы позволить гостям отдохнуть. Они провели в пути несколько недель, а утром у нас будет долгий разговор.

- Ну конечно. – Эйегон встал и предложил Арианне руку. – Миледи?

Она взяла его за руку и не смогла удержаться, чтобы не бросить на него быстрый пылкий взгляд. По тому, как принц покраснел, Арианна поняла, что он понял намек. Что ж, он сам сказал, ему восемнадцать, и, судя по всему, он еще девственник. Еще одна тема для утреннего разговора.

Однако Арианна не собиралась сразу ложиться спать, хотя ее одолела такая зевота, что она чуть не вывихнула челюсть. Принцесса незаметно вышла из чертога, подождала в полутьме приемной, пока остальные дорнийцы не разошлись, а затем тихонько пошла вслед за Эйегоном и Коннингтоном. Грохот их сапог по каменному полу заглушал тихую поступь ее изящных туфелек. Арианна прокралась за ними по коридору, увидела, как они вошли в дальнюю комнату, и как только услышала щелчок замка, прильнула к замочной скважине.

- Ну что ж, мой принц, - говорил Коннингтон. – Я все же придерживаюсь мнения, что вам следовало съездить в Солнечное Копье.

- Я так и понял, - ответил Эйегон, иронично хмыкнув. – Если бы я поехал, мне пришлось бы освободить Дорн от налогов на первые десять лет моего правления, вряд ли остальные шесть королевств были бы этому рады. Но теперь опасность миновала. Что вы о ней думаете?

- О вашей кузине, милорд? Она такая… Мартелл.

- Из ваших уст это не звучит как комплимент, - заметил Эйегон, и Арианна удивилась его проницательности. – Мой лорд-дядя Доран предупреждал, чтобы я был с ней осторожен. Интересно, почему?

Арианна подавила очередной приступ злости на отца. Он даже не верил, что я справлюсь. Впрочем, чему тут удивляться?

- Видимо, потому, что она с Песчаными Змейками чуть не разорвала Дорн на мелкие клочки, если верить тому, что рассказал гонец, - ответил Коннингтон. – А учитывая, чего добилась ваша кузина Тиена в Королевской Гавани, я в этом не сомневаюсь.

- Тиена, – произнес Эйегон, и на мгновение Арианне показалось, что это сказал двенадцатилетний подросток, а не восемнадцатилетний молодой мужчина. – Это было… что ж, это было весьма действенно. И я благодарен за то преимущество, которое получу. Но с тех пор, как я узнал… я чувствую себя запятнанным, милорд. Не могу перестать об этом думать. Это было неправильно, в корне неверно, и ни вы, и никто другой не сможет меня переубедить. Зря я согласился.

- Это не ваше преступление, ваше величество. В нем виновна Серсея Ланнистер. А Тиена просто… предоставила ей возможность его совершить. Иначе пролилось бы гораздо больше крови, как сказал Варис. – Джон Коннингтон говорил так, словно пытался убедить себя в своей правоте.