test

Дан уже давно опустил Эма на землю, наслаждаясь видом правоборца Мэла лишь со спины. Он знал, что довел Марлоу до ручки своими просьбами, раз тот решил сам выступить за права всех оскорбленных. По всем его действиям стало понятно, что он просто хотел сделать все быстрее и вернуться домой. Однако Данте сейчас был немного отвлечен другой проблемой. Он склонился к Эмберу и прошептал ему на ухо:

— Видишь? Моя тактика сработала! Главное было правильно его попросить!

Эм кивнул. Если делать дела по методу Марлоу, все пойдет гораздо быстрее.

Марлоу тем временем закончил с нотациями. Он отпустил Залимара, бросив его среди рассеченных змеиных тел и повернулся к друзьям.

— Вы видели, сколько занимает моя дипломатия? — указав в сторону сидящего на заднице ворлока, спросил он. — А эти ваши послы? Три дня. Каких-то гребанных три дня, чтобы вернуться ни с чем. Мне понадобилось ровно пять минут на то, чтобы сделать все правильно!

— Я никогда не сомневался в тебе, Мэл. — переходя на шепот, проговорил Дан. — Именно потому я и люблю, когда мы в команде. Потому что ты можешь очень многое, если тебя правильно стимулировать.

Марлоу закатил глаза. Он откидывал мысль о том, что позволял верховодить своими действиями, однако это хотя бы не было скучно. Буркнув быстрое «ладно, пошли» он испарился с мест событий.

====== Глава 17. Приключения в погоне за миром ======

— Нападать на ворлоков противозаконно, — Катария зло сорвала с ближайшей стены уцелевший охотничий нож. Силы давно покинули ее тело, однако злоба, поднимающаяся из глубины желудка, руководила поступками женщины. — Да как они могут, как они вообще смеют заявлять, что мы, великие из великих — охотники на ведьм, просто должны молча стоять в стороне и взирать на то, что происходит вокруг? На ворлоков нельзя нападать!

Охотница сжала челюсти. Пройдя все испытания, годы мучений и ужасов на пути к пониманию того, что теперь они с собратьями не более, чем нежить, такая же, как и те, против кого они сражались веками, она не находила ответ — ради чего все это было? Ради того, чтобы им отрезали кислород, чтобы запретили бороться против мразей и мерзких пожирателей плоти?

Что дальше? Приравнять ворлоков к людям? Дать им власть? Защищать их? Этого ни в коем случае нельзя было допустить!

Магия, что плескалась под кожей, лишь ускоряла ход размышлений охотницы. Они с собратьями и сами стали почти что ворлоками, разница была разве что в сознательном отказе от использования чар. Прежде Катария никогда не позволяла волшебству вырваться наружу и взять верх над силой охотницы. Хантеры учились подавлять в себе любые отголоски ведовства, никогда не используя чары за ненадобностью, но если вопрос стоял таким образом, что ворлоков больше нельзя было трогать, если люди нарушали все правила, какой был смысл держаться?

Катария посмотрела на нож, зажатый в левой руке. Обычное оружие. Что могло оно сделать против людской глупости? По ее пальцам пробежала голубая искра. Магия. Вот что могло помочь.

Охотники не говорили никому об одной своей особенности. В день, когда они очнулась, вокруг оказалось слишком много мертвых ворлоков, а сил осталось слишком мало, чтобы продержаться. Они с собратьями выжили лишь благодаря тому, что подпитывались силой, витающей в деревне. В теле их жили многие стихии, они переливались под кожей Катарии, словно живая вода, требующая выхода.

Голубая искорка пробежала по пальцам охотницы снова. Что же было сильнее — вечная вражда с ворлоками или сделка с самой собой?

Этого Катария не знала. Она понимала лишь одно: времени не так много, и если они хотели успеть поймать тех ворлоков, которые все еще гуляли на свободе, до того, как до них доберутся люди, значит, стоило спешить.

— Эй! Что ты делаешь? — за своей спиной охотница услышала окрик. Кажется, кто-то заметил вспышки магии.

— Я... делаю то, что требует мой долг, — прошептала она.

Другие хантеры смотрели на женщину с нескрываемым ужасом и удивлением. Сила нескольких ведьм, живущая в ее теле, вела ее своим путем.

Сознание куда-то поволокло. Катария прикрыла веки, а когда открыла — поняла, что стоит в другом месте, на поляне в окружении деревьев и смотрит на ряды одинаковых стволов, пляшущих вокруг нее удивительный танец.

Она никогда не перемещалась самостоятельно, и с непривычки голова ее кружилась словно от качки.

Женщина сделала два неловких шага влево, пытаясь нашарить опору. Первое перемещение далось ей с трудом, но она выдержала это испытание. Оглядевшись, охотница поняла, что магия вывела ее верно. Она увидела удивленно таращащиеся на нее ворлочьи глаза. Что-то вроде нелепого домика было сооружено в центре поляны, и за волшебной изгородью скрывались они — те, которых теперь запрещалось убивать.

Защитная магия, отделявшая пристанище ворлоков, лучилась лишь наполовину. Не очень опрятная женщина и два одетых в нечто наподобие шкур мужчины оскалились при появлении чужачки.

— Кто ты? — спросила ведьма, стоявшая ближе к охотнице. — Ты не ведьма. Ты...

— Я твоя смерть, — Катария сделала два шага по направлению к колдунье, выставляя вперед ладонь.