test

Заставляя меня вникать в семейный бизнес, отец сделал только хуже. Обучая меня врать, манипулировать людьми, он ожесточил меня. Да. Я винил его в этом. Возможно, это лишь попытка оправдать худшее в себе. Возможно это слабость. Именно мой отец сделал меня таким. Своим отношением к окружающим, своей нечестностью, которая струилась по всем его сделкам, он пробудил во мне нечто подобное. Возможно, он активировал во мне мои отрицательные черты, но сам же о них и разбился. О них разбились многие. Наверное из-за этого я потерял людей, которые, возможно, могли стать мне близкими. Я не отрицаю, это повлияло и на мои отношения с Полиной.

Удивительно, но только после произшедшего весной, раздумывая над тем, почему обо мне никто не грустит, никто не плачет, я пришел к шокирующему выводу. Я копия своего отца. Я занимаюсь тем, что люблю, но делаю это не так как следовало бы. В моих мыслях касаемых гонок слишком много черноты. Я слишком был озабочен мнением, властью, тихо теряя из вида то, что когда-то при знакомстве мне сказал Егор: “Не знаю, как бы я жил без всего этого. Это моя жизнь. Это мой рай, а рай – это самое светлое, что существует. Когда я за рулем, важна лишь трасса, скорость, я и мое наслаждение. Каким по счету я приеду, безусловно, важно. Но до тех пор, пока есть кто-то кто опережает меня, я буду по-настоящему счастлив, если я буду на вершине – я потеряю удовольствие и наслаждение от происходящего.” Я всегда скептически относился к этому мнению. Для меня ощущение непобедимости было на первом месте. Но после гонки с Франком, я понял, что ошибался. Выиграв, я проиграл. Проиграл все. Но я надеялся, что все же могу что-то изменить. В-первую очередь, ради памяти о Егоре. Во-вторую, ради себя. “Погибнув”, я хотел родиться заново. А между делом, рядом сидел человек, который был для меня камнем преткновения. Человек, который был чужим, но в тоже время похожим на меня. Между нами существовало бесчисленное количество различий, но все же было и общее, я чувствовал это. Удивительно, как мы умудрялись общаться с ним, после все всего что было. Я не мог объяснить это. Пока что.

Скосившись на него, я не выдержал и усмехнулся. Мы сидели на тройном кресле. Полина, тихо спящая у окна, Дима, усевшийся посередине, и я, пользовавшийся возможностью заказывать у мимо проходящих стюардесс любимый напиток.

В сотый раз прочитав уже заученный материал, Франк забил на это бесполезное дело и теперь, не спрашивая разрешения, захватил мой планшетный компьютер.

За ним было очень интересно наблюдать. Пролистав все содержимое, он наткнулся на одну (судя по всему любимую) игру и теперь с увлечением убивал зарядку.

- Да, мать твою!- Сжав зубы, прошипел он.

Казалось, в нем не было ничего существенного, верней, на первый взгляд, было сложно заметить в нем нечто особенное. Это не касалось каких-либо внешних аспектов. На мой взгляд, Франк был довольно привлекательным, возможно, многие могли бы сказать о нем, что он красив, хотя его внешность не представляла собой классические черты. Но его манера поведения, его резкость и чрезмерно хамская речь, представляла этого человека под некоторым другим углом. Я бы назвал его необразованным, поверхностным, чрезмерно наглым, но.. Были те самые “но”, которые перекрывали его скверный характер. Были те “но”, узнав о которых, приходилось признавать, что первое впечатление об этом человеке совершенно неверное.

С самого начала, при первой же нашей встрече, я был поражен тем, сколько людей, сколько тех, кто верит, доверяет, готов идти следом за ним. Я не показал виду, насколько меня это задело. Я знал, что не смотря на сильную поддержку, у меня нет ни одного близкого, возможно именно ощущение пустоты так сильно влияло на мое отношение к Полине, на ее отказ, ведь именно она, должна была стать для меня избранной, родной и близкой. Только она, исключая Егора смогла обезоружить меня. За Франкам же стояла целая компания. За его спиной были люди, которые считали его другом, которых он считал друзьями. Даже тот факт, что один из них предал его, не являлся опровержением того, что Дмитрий нес в себе огромное влияние на этих людей. В их связи не было принуждения и сделок, которые присутствовали на каждом моем шаге, здесь было иное. И это делало его сильней. Это делало его особенным для меня. Я хотел раскусить его. Мне было интересно “прочитать” его мысли, его поступки, чтобы понять, что в нем есть такого, чего нет во мне.

Когда я думал о том, спасать его или нет? Я едва не сорвался. Уже тогда я понимал, сколько людей переживают за него и молятся чтобы он выжил. А за меня не переживает никто. Последнего человека, который вроде бы был рядом, я умудрился отвернуть от себя. Так может быть, ему стоит умереть? Он погибнет и мне будет не так обидно?

- Зацени!! Я кажется побил твой рекорд!! А? Как тебе?- Засмеявшись, он заехал локтем по моей руке, я пролил несколько капель себе на рубашку.

- Франк!