Тэтчер и тэтчеризм

Вряд ли утверждение Бриттена является столь уж бесспорным, особенно учитывая наличие ситуаций, когда правящая партия не имеет в парламенте твердого большинства. Он тем не менее абсолютно прав, заявляя об исключительности положения британского премьера и огромной важности тех рычагов влияния, которые находятся в его распоряжении. Эта уникальность положения дает возможность даже склонным к компромиссам премьер-министрам ощущать себя достаточно уверенно в своем кресле и без особого труда утверждать свое верховенство. Уже само по себе право премьера единолично решать вопросы назначения и смещения министров кабинета и правительства[188], в том числе в процессе проводимых им периодических "перетрясок" (reshuffles), является весьма сильным дисциплинирующим средством. Хотя согласно неписанной британской конституции кабинет принимает важнейшие решения коллективно и несет за них коллективную ответственность, последнее слово остается за премьер-министром, который к тому же единолично формулирует повестку дня проводимых не реже чем раз в неделю заседаний. В конце обсуждения обычно не проводится формального голосования, и именно премьер подытоживает его результаты. Он имеет также достаточно широкие возможности влиять на ход обсуждения как своими высказываниями по существу вопроса, та и предоставлением слова в первую очередь сторонникам угодной ему точки зрения. На заседаниях кабинета присутствуют только члены кабинета, располагающиеся за общим столом, напоминающим, согласно Г. Вильсону, "форму гроба"[189]. Если тот или иной член кабинета отсутствует, его может заменить другой министр возглавляемого им министерства, однако ему разрешается присутствовать только во время обсуждения вопросов, затрагивающих сферу компетенции данного министерства. На заседаниях присутствует также секретарь кабинета, который ведет протокол и согласовывает его затем с премьер-министром и членами кабинета. Для участия в обсуждении тех или иных вопросов на заседания могут приглашаться министры или официальные лица из различных министерств и ведомств, но правилом являются полностью закрытые заседания. Это не только обеспечивает неформальный, в чем-то "интимный" характер обсуждений, но и поднимает престиж и авторитет кабинета, окружает его ореолом таинственности и недоступности. Как известно, протоколы заседаний становятся достоянием гласности лишь спустя 30 лет, хотя благодаря откровениям министров, а иногда и самих премьеров многое становится известным и значительно ранее.

Для более углубленной проработки тех или иных проблем при кабинете создаются, большей частью на временной основе, специальные комитеты, формируемые, как правило, исключительно из его членов. Названия и количество этих комитетов, не говоря уже о содержании их заседаний, не подлежат огласке, хотя, конечно же, какие-то сведения время от времени и просачиваются в печать. Неформальный характер заседаний кабинета и всей системы выработки и принятия его решений, равно как право премьер-министра формировать не только сам кабинет, но и его комитеты, представляет немалый простор для маневра, и неудивительно, что личность каждого из них накладывала тот или иной отпечаток на функционирование этого средоточия власти. Естественно, не преминула сделать это и Маргарет Тэтчер, тем более что она имела на то особые причины.

Первое, что предприняла Тэтчер, так это изменила сам характер заседаний кабинета. В отличие от своих предшественников, которые после вводных замечаний общего характера обычно предоставляли слово члену кабинета, ответственному за подготовку внесенного на обсуждение вопроса, выслушивали с теми или иными репликами мнение присутствующих и только после этого высказывались сами, Тэтчер с самого начала повела заседания принципиально иным способом. Выражаясь ее словами, она "не ждет, когда прыгнет кот", она точно знает, куда он должен направиться, и соответственно этому ведет себя[190]. Не рассчитывая на то, что ей удастся с помощью чистой дипломатии склонить присутствующих на свою сторону (как это не без успеха делали ее предшественники, опиравшиеся на лояльность членов кабинета и их принципиальное согласие по стратегически важными направлениями политического курса правительства), Тэтчер сразу же формулировала свою принципиальную позицию по обсуждавшемуся вопросу. Это давало ей возможность активно и решительно отстаивать свою точку зрения на протяжении всего заседания. Подобного рода манера, естественно, была чревата риском поражения, и по ряду вопросов она действительно оставалась в меньшинстве. Тем не менее она сознательно шла на такой риск, предпочитая возможности единодушия сохранение принципиальной позиции.