Тетерев мечты [сборник litres]

– Знаешь… Я ехала сегодня по городу, я наслаждалась весной, я пела. (Пела Диана и вправду хорошо.) А потом поехала на юрмальскую трассу – погонять. И почти до оргазма! Вот правда! Просто всё выжала из машины. Боковое зрение еле улавливало крыши домов, кроны деревьев. В Юрмале было чудесно. Такого воздуха нет нигде! Ни в Испании, ни во Франции, ни в Швейцарии. Ты случайно не был сегодня в Юрмале?

– Нет. Я был в Каунасе. А потом в Старой Риге. И там снова сломалась канализация.

– Как сухо… как протокольно… был в Каунасе… ничего не видел, ничего не слышал. В Старой Риге ты уловил только запах канализации. Ты не улыбнулся памятнику бременским музыкантам, не подумал о высоком и вечном, глядя на шпили и брусчатку.

– Диана, половина пятого утра.

– Ты стал смотреть на время… раньше было по-другому. А сейчас… время ест тебя, ты поедаешь время… Половина пятого утра! Это же сказка, дорогой! Скажи, а с чем у тебя ассоциируется половина пятого утра?

– В это время особенно активны автомобильные воры (в голову не шло ничего путного).

– Господи! Раннее утро, ощущение рождения нового дня! И вдруг автомобильные воры. Ты с ума сошёл, милый! Ты превращаешься в сухой лист. В сухой осенний листочек…

– Ты выпила, Диана?

– Да. Выпила. Я выпила. И что?

– Да ничего. А мало выпила или много?

– Мало или много? Я выпила до хуя! Тебя устраивает такой ответ? До хуя.

– И что сподвигло?

– Мы ездили к Лёше. Было весело. Лёша, он весёлый и добрый! Было хорошее испанское вино и вкусное мясо на углях. Были песни под гитару.

– Окуджавили?

– Тьфу, как это мерзко! Спокойной ночи.

С месяц я выполнял функции телефона доверия для алкоголиков. Узнал, что бабушка Дианы была диктатором в юбке и сукой, а брат отсидел по малолетке за разбой. Слушал, как она страдала, когда заболел хомяк Сенатор и Диана усыпила его в дорогой клинике. Я убеждал её бросить возлияния. Советовал обратиться в общество анонимных алкоголиков. Диана перечила, не слушала, убеждала, что далека от алкоголизма. Субботней ночью позвонил Артур:

– Не ты с Дианой отдыхал сегодня?

– Мы уже давно отдыхаем порознь.

– Мало ли. Просто Дианочка погусарила немного.

– Ты тоже, судя по всему. Четыре часа утра, сука! Четыре! А мне вставать в семь и ехать в Таллин.

– Ты мне в прошлый раз в пять звонил. И ничего. Я слушал про выставку Рериха и новый спектакль в драме. Короче, Диана презрела правила дорожного движения и решила, что одностороннее движение для лохов.

– Жива?

– Жива и так же восхитительна! Был успешно подбит припаркованный «мерс», взята на таран «девятка», и две тачки Диана пыталась уничтожить по касательной.

– Охереть…

– Ещё нет. «Охереть» началось, когда приехали менты. И Диане несказанно повезло, что менты появились раньше владельцев машин. Но она не оценила. Орала: «Вы чего, блядь, охерели? Вы знаете, кто я? И я еду с дис-ко-теки! Вас всех уволят, блядь!»

– Странно. Раньше она была интеллигентнее.

– Это ещё не всё. Менты были настолько обескуражены, что упустили момент, когда Дианочка взобралась сперва на капот своей тачки, а потом и на крышу. Люк был открыт.

– Жаль, я этого не видел…

– Короче, она полезла в салон за освежителем дыхания, и финал. Из крыши торчат дрыгающиеся стройные загорелые ножки, белеет полоска стрингов, а Диана орёт так, что люди в окна домов стали высовываться. Перебудила всех. Менты пытаются её достать, а она орёт ещё громче. Короче, Дианочка сильно сломала руку и сильно ушибла нос.

– Какой адов кошмар, Артурик… И где она?

– В больнице. Я тоже здесь. Жду, пока её в гипс закуют.

– Ты настоящий мужчина и человечище, Артур. А вдруг это судьба? Вдруг это ваш шанс?

– Нет уж. Пьющие и безгранично свободные женщины – это твоя аудитория.

Диану из полиции выкупил авторитетный двоюродный брат, и всё закончилось благополучно. Кости срослись, нос принял прежнюю форму, ущерб был возмещён. В середине лета я набрал номер Дианы.

– Доброго утра, милая фея! Сегодня вспоминали тебя, Дианочка. Делали шашлыки у Алика и вспоминали… Алла говорила, какая ты красивая, умная. Юра восхищался твоим пением. Рассказывал, как полный зал караоке долго аплодировал тебе.

– Пять утра, вообще-то.

– Ну и?

– Ну и не надо звонить в такое время, да ещё и нетрезвым.

– Ты зашилась, Дианочка?

– Иди на хер и забудь этот номер.

Я долго смотрел в потолок и думал, что иногда пороки делают женщину намного прекрасней, намного ярче и человечнее.

Махаон

Встретил на рынке Элю Басину. Тут же волосы начала поправлять, воротничок, нервно сумочку застегнула. Сказала, что работа не даёт ей почувствовать себя женщиной, жалела уехавшую в Израиль подругу, поведала, что у её болонки Фиры течка. Я кивал, картинно сострадал, покусывая иссохшие губы. Пожелал Эле здоровья, терпения и скорейшего окончания течки у Фиры. Думал, отпустит. Но Эля тут же начала жаловаться на то, что ей перестал звонить Роберт. Пыталась пустить слезу, упрашивала поговорить с возлюбленным. А я не могу смотреть на страдания брошенных женщин, даже если эти дамы не в моём вкусе.