Тетрадь в клетку. Книга стихотворений

Белый снег в чёрной грязи находит конец,
Всё, что видишь, родное, а значит – красивое.
Ты стоишь – властелином кандальных колец —
В самом центре огромной и вечной России.

Запад влагу несёт, запах дали и странствий,

На Востоке – светило (космато, как Маркс),
И колючка как знак богом избранной власти
Разрослась, словно в Мексике кактус.

Снег растает – что с Запада, то и непрочно.

Влага высохнет. Глина тверда, словно вера
Миллионов в зачатие непорочное
ЭрЭфа от эСэСэСэРа.

«И снова шарик обернулся…»

И снова шарик обернулся
Вокруг одной из многих звёзд.
Ты жив ещё? Проверка пульса.
Эритроциты, вес и рост —

Всё как положено у смертных.

Пока ещё Курилка жив,
Пока для вскрытия конверта
Не зван нотариус, и миф

Ещё в некрoлог не сложился,

Пусть шарик рвётся из орбит.
А дни рожденья – просто числа,
Обычные, как простатит.

«Мои любимые! Родня…»

Мои любимые! Родня!
В вас множусь я и Гулливером
Средь лилипутов выйду я
Из этой горестной пещеры.

В вас сила, в вас моя душа.

В вас отрицанье самой смерти.
Плевать, что тело, не дыша,
Лежит на паперти. Поверьте,

Я вечен, я всегда живой,

Мой ясен ум, и голос звонок,
Покуда младший мой потомок
Вздымает мир над головой!

«До декабря ещё далёко…»

До декабря ещё далёко:
Спи без просыпу, декабрист,
В любом собранье одинокий,
Как в роще лист.

Ты тоже выходил на площадь

И, принимая в грудь картечь,
Среди полегшей этой рощи
Сумел сберечь

Вольнолюбивое дыханье,

Сомненье, что «не мир, но меч»,
Всегда чреватую стихами
Родную речь.

И в час собранья на Сенатской

Ты снова выйдешь за предел
И крест поймаешь не на лацкан —
На тело в груде тел.

«Они от счастья чуть не плачут…»

Они от счастья чуть не плачут,
Для радости – любая малость.
Дождались зеки передачи,
Хотя свободы не дождались.

Они колбасные обрезки

Вздымают на манер хоругви.
Последняя свобода – трескать,
Обмазывая жиром губы.

Но если кто-то есть над нами,

Пусть снизойдёт, дав знак потомкам,
Их накормить семью хлебами,
Пятью жестянками сгущёнки.

«Распивочно, навынос тож…»

Распивочно, навынос тож
За полуправду, четверть правды,
За тот, что ни на что ни гож,
Обломок шпаги в теле Клавдия

Мы выставляем напоказ

И плоть, и дух – как в Эльсиноре —
Давно подслушанный рассказ,
Крупинки правды в разговоре.

Кровь кончилась, а жизнь идёт,

Жизнь кончилась, а кровь всё хлыщет,
Хоть знаем мы теперь насчёт
Ушка игольного и нищих,

Блаженных духом. Бедный Йорик!

Он, стало быть, в раю теперь?
…А правду, как касторка, горькую
Ни в дверь не выгонишь, ни в Тверь.

«Земля, как боксёр из нокдауна…»