Тетрадь в косую линейку

– Мне сколько раз просить, что здороваться надо, чётко проговаривая слово «Здравствуйте»?

– Я так и сказал, мам. Могу ещё. Здрасьте. А это кто?

– Подождать, пока я сама представлю моего гостя, можешь?

– Могу. А он кто? Это из школы? Или с твоей работы? Или он из «Терновника»? Он из «Терновника», да?

– Это наш сосед. Зовут его Иварс Джошкунэрович.

– Как зовут? Мам, я такое не выговорю. А попроще как-то его можно называть? Например дядя Ивар, можно?

Мы одновременно с Иварсом проговорили я: «Нет», а он: «Да, конечно, можно».

Игорь растерянно заморгал:

– Я не понял, мам. Так можно или нельзя?

– Можно, Игорь, можно, – Иварс взял инициативу в свои руки. – Мне очень приятно с тобой познакомиться.

– Мне тоже. А ты с мамой и с дядей Витей деньги делаешь, раз наш сосед? Дядя Дима говорит, что надо уметь делать деньги, чтобы жить тут.

– А дядя Дима это кто? – удивлённо поинтересовался Иварс.

– Это мамин муж. Ты его знаешь?

– Если это муж твоей мамы, то знаю.

– Тогда почему о нём спрашивал?

– Я же не знал о каком дяде Диме ты говоришь, вот и спросил.

– Игорь, – в их разговор вмешалась я, недобро хмурясь, – почему ты обращаешься на ты? Ты ведь знаешь, что с чужими людьми на Вы разговаривать надо.

– Мам, он же сосед. Какой он чужой? Ты сама сказала сосед. Это значит, как дядя Витя. А с ним я на ты говорю. И с Дашей, и с Олей, и с Асланом. Даже дяде Валентину тоже. И дяде Вадиму тоже ты говорю. И дяде Аркадию. А здесь надо как в школе? Да? Я могу. Я просто не знал. Но теперь буду. Ты не сердись. Ладно?

– Мне было бы приятнее, если бы и я попал в число тех, к кому на ты можно обращаться, – с улыбкой проговорил Иварс.

– Мам, дядя Ивар говорит, что ему так приятнее будет. Можно, я так говорить буду?

– Хорошо, обращайся на ты, раз Иварс Джошкунэрович не возражает, – кивнула я.

– Мам, а ты долго училась выговаривать его имя? Как у тебя так получается? Кстати, мам, я стих выучил к восьмому марта. Хочешь, прочту?

– Если ты прочитаешь его мне сейчас, не получится сюрприза. Ты ведь хочешь мне на восьмое марта сюрприз сделать? Значит, имей терпение. Будет праздник, и ты прочтёшь мне его. И давай мы из вестибюля в гостиную пройдём.

В это время в вестибюль Оксана вывела Нору.

– Хозяйка, Вы с Норочкой будете общаться или мне в детскую её забрать?

– Привет, Нора, – я улыбнулась дочери, и помахала рукой, – у тебя всё хорошо?

Малышка смотрела на меня во все глаза и по обыкновению молчала.

– Норочка, скажи маме: Привет, всё хорошо, – Оксана присела рядом с ней на корточки, – и давай маме ручкой помашем, – Оксана взяла её за руку и помахала её рукой, прокомментировав: – вот умница.

– Да, Оксан, идите в детскую, а мы с Игорем и Иварсом Джошкунэровичем в гостиной поговорим, – проговорила я и первая пошла в гостиную.

Не успела я скрыться в коридоре, как за своей спиной в ответ на приветствие Иварса: «Здравствуй, малышка», услышала чёткое Норино: «Здравствуйте, Иварс Джошкунэрович», и поняла, что с дикцией и памятью проблем у дочери точно нет.

– Мам, мам, – меня тут же за руку подёргал Игорь, – а как Нора так быстро запомнила имя отчество дяди Ивара? Она их раньше знала?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Откуда я знаю?

Мы расположились с Игорем в гостиной, но Иварс не торопился к нам присоединиться, задержавшись в вестибюле, видимо, беседовал с Норой и Оксаной.

– Игорь, посиди здесь недолго один. Я сейчас вернусь. Хорошо? – наконец не выдержала я.

– Хорошо, – он кивнул.

Я вернулась в вестибюль и увидела, что Иварс, присев на корточки перед Норой, о чём-то с ней разговаривает. Заметив меня, дочь моментально широко распахнула глаза и, замерев, замолчала. Иварс продолжил её что-то спрашивать, но малышка не двигалась и больше не проронила ни звука, неотрывно глядя на меня.

– Оксана, заберите Нору в детскую, – вмешалась я, и Оксана, понятливо кивнув, подхватила Алиенору на руки и поспешно удалилась.

– Иварс, пойдём, я привела тебя для другого, – обратилась я к нему.

– Алина, я не понял, – Иварс, поднялся с корточек и удивленно нахмурился, – твоя дочь тебя боится? Тебя не было, и она разговаривала, причём прям по-взрослому так, улыбалась, а лишь тебя увидела и ступор у неё. Что с ней?

– Она редко меня видит, не привыкла, – я попыталась съехать с темы.

– Меня она вообще впервые видит, и разговаривала очень дружелюбно. Почему она тебя боится?

– Не знаю, – я пожала плечами, – это с самого рождения у неё, не знаю почему. Врачи предложили начать её лечить, но я не считаю, что это необходимо, если с остальными она абсолютно нормальный ребёнок. Я минимизировала общение и стараюсь не напрягать её психику. Надеюсь, со временем проблема решится как-нибудь сама. Перерастёт она такое отношение ко мне. А пока объяснить это не может ни она, ни врачи. Моя дочь прекрасный ребёнок до тех пор, пока меня не видит. Не углубляйся. Пошли, с сыном поговоришь, и поймёшь, что проблемы и более серьёзные бывают.

Мы прошли с ним в гостиную. Игорь сидел в кресле и вертел в руках пуговицу от рубашки.

– Мам, я оторвал случайно, – протянул он мне её, как я только вошла.